Вы можете, находясь за стойкой и поглощая свой газ, понаблюдать за тем, как его готовят. Как правило, этим заняты двое: один следит за вертелом и снимает с него мясную стружку, другой готовит бутерброды навынос или обслуживает посетителей за стойкой.
Если наблюдаешь за ними некоторое время, то создается впечатление, что это два автомата-робота. Четкие молниеносные движения при срезании мяса, автоматическая упаковка, раскладывание на блюдечки, которые не разносят, а толкают по стойке бара. Пролетев по поверхности, блюдечко останавливается точно перед заказчиком.
Что-то похожее на газ, но уже с европейским названием, можно найти поблизости от «газовой» закусочной. Это — гамбургер. Здесь вместо тонко нарезанного мяса в булку кладут расплющенную котлету. Гамбургер пришел в Ирак из Европы и стал очень популярным.
«Если вы были в Ираке и не попробовали мазгуф, то в Ираке вы не были», — говорят его жители. Мазгуф, из-за которого стоит посетить Междуречье, готовится из рыбы, выловленной в Тигре или в Шат-эль-Арабе. Ее разрезают вдоль хребта, вынимают позвоночник и внутренности и распластывают, как большой блин, на колышках, под которым тлеют угли. Чешую при этом с рыбы не снимают. Рыбье мясо сдабривают специями, поливают соусом. Когда блюдо готово, его посыпают зеленью и выкладывают дольками помидоров. Мясо становится мягким, желеобразным от обработки на угольях, так как чешуя рыбы не пропускает выделяемого мясом сока. Рыба к столу подается целиком, в собственном соку, на блюде из собственной чешуи. Кусочком хубза (хлеб типа лаваша) захватывается мякоть рыбы с соусом и зеленью.
Так же как и закусочные, специализирующиеся на газе, на улицах города очень много маленьких ресторанчиков, где готовят жареных кур. Все та же газовая горелка, но для кур — больших размеров — полтора метра шириной и столько же высотой, — установлена горизонтально. На шампуры нанизывается по пять-шесть кур. Таких шампуров может быть несколько. Они устанавливаются параллельно горелке. Шампуры медленно вращаются. Тридцать-сорок минут — и курица готова. Процесс жарки кур — безостановочный. Поджарились куры на одном вертеле, их снимают и разносят посетителям. Пока нанизывают новую партию, готов следующий шампур. Если вы решили зайти в подобный ресторанчик, долго ждать не придется. Вы сели на свободный столик, и тут же перед вами появляется графин с холодной водой, тарелка с зеленью, тарелка с самуном или хубзом. Еще пять минут — и вам уже несут свежезажаренную курицу и турши. Но турши — это на большого любителя маринадов.
Может сложиться впечатление, что арабы маринуют все овощи подряд. В тарелке с турши вы обнаружите маринованные огурцы, капусту, свеклу, редьку и еще массу других овощей, названия которых вы и не знаете.
Если вы очень спешите и не можете присесть за столик, чтобы спокойно пообедать, либо решили не утруждать себя приготовлением ужина или обеда, на выручку придет все та же жареная курица с хрустящей поджаристой корочкой. По вашему желанию она, смиренно сложившая ножки и крылышки, будет упакована в целлофановый пакет, полита соусом и жиром. В другие пакеты вам положат турши, зелень и хубз и на прощание пожелают всех благ и приятного аппетита.
ФИНИКИ В ОГНЕ
Начало ирано-иракского вооруженного конфликта мне пришлось встретить на юге Ирака, то есть там, где с сентября 1980 года ведутся непрекращающиеся кровопролитные бои между двумя государствами. Сначала было принято говорить о столкновении между Ираком и Ираном, как о вооруженном конфликте, но конфликт этот, затянувшийся более чем на семь лет, постепенно стал походить на настоящую войну.
До 22 сентября 1980 года уже несколько месяцев продолжались мелкие стычки между пограничными военными частями двух стран в районе иракского города Басра и иранского — Абадан. Напряженность в этом регионе постепенно возрастала, когда 22 сентября иракские войска неожиданно перешли границу с Ираном и начали с боями продвигаться по его территории. Этот день был таким же, как и все предыдущие. Басра жила своей жизнью, может быть, только немного чувствовалось напряжение из-за поступавших с границы сообщений о продолжающихся «провокациях иранских пограничных застав», но поскольку они длились несколько месяцев, то к ним уже привыкли и не очень-то обращали на них внимание. Никто не мог предполагать, что за этими пограничными стычками последует вооруженное столкновение, которому суждено перерасти в войну. К 12 часам дня в Басре стало происходить что-то непонятное. Народу на улице поубавилось, в воздухе витала какая-то напряженность. Вспоминая тот день, я не могу теперь точно сказать, была ли эта напряженность на самом деле или она начала мне казаться лишь сейчас, когда я вспоминаю те сентябрьские дни 1980 года. Вернувшись домой около 3 часов дня, я прилег отдохнуть и, наверное, задремал, когда был разбужен непонятным гулом, земля слегка подрагивала, позвякивали стекла в металлических оконных рамах. Первая мысль — землетрясение. Но откуда ему быть в районе, который сейсмически не опасен? Еще раз прислушиваюсь, но ничего подозрительного не слышу. «Наверное, показалось», — думаю я и собираюсь погрузиться в сон, как снова, на этот раз более явственно, слышу гул. Он долетает волнами, то нарастая и становясь похожим на гудение рассерженного шмеля, то совсем затихая до едва различимого комариного писка. То, что источник гула неизвестен, начинает раздражать, а сам по себе гул с прорывающимися иногда лязгающими и скрежещущими нотками пугает своей роковой неопределенностью. Стучу в комнату соседа, и мы вместе поднимаемся на крышу. Перед нами открывается панорама сверкающей на солнце водной поверхности Шат-эль-Араба, колышущиеся на знойном ветру кроны финиковых пальм, которые ждут, когда начнут собирать урожай, и вдалеке совсем недавно построенный мост через Шат-эль-Араб, по которому движется нескончаемая черная гусеница. Приглядываемся и видим, что гусеница состоит из машин военного образца. Проходит несколько минут, и воздух сотрясается от пронесшихся над нашими головами военных самолетов, держащих курс в сторону ирано-иракской границы.
Так я наблюдал начало ирано-иракского вооруженного конфликта и продолжал следить за ним три года, находясь в Ираке. Год в Басре и еще два года в Багдаде, где он, правда, проявлялся не так сильно, как на юге страны.
Говоря об ирано-иракском конфликте, естественно, в первую очередь напрашивается вопрос о причинах его возникновения, которые привели к тому, что две страны, не жалея ни людей, ни денег, несколько лет ведут бессмысленную войну, которая, как утверждают специалисты, отбросила экономику этих государств на десятилетия назад.
Главной из причин называют территориальные споры между Ираком и Ираном, уходящие своими корнями к временам Османской империи, частью которой в свое время был Ирак. После распада империи Ирак унаследовал и границу с Ираном, определенную в 1913 году Константинопольским договором, в соответствии с которым Османская империя отказывалась от своих притязаний на восточный берег реки Шат-эль-Араб. Иранская же сторона получала порт Мухаммару (теперь Хорремшехр) и остров Хызр (ныне Абадан). Сама река полностью оставалась во владениях Ирака. В 1937 году между Ираком и Ираном был подписан новый договор, согласно которому произошли изменения на небольшом участке реки, протяженностью пять километров вдоль иранского порта Абадан. Теперь граница стала проходить не по левому, иранскому берегу реки, а по тальвегу, то есть по линии самой глубокой ее части. Иран хотя и подписал соглашение, но остался недоволен своими новыми границами, так как основная часть реки продолжала оставаться под контролем Ирака, и поэтому в 1969 году, когда у Ирака возникли трудности внутриполитического плана, осложнившиеся обострением отношений с курдами и началом ведения против них вооруженных действий, Иран в одностороннем порядке денонсировал договор 1937 года и овладел, по существу, всем левым берегом Шат-эль-Араба. В 1975 году между Ираком и Ираном состоялись новые переговоры, посредником в которых выступал Алжир. Результатом их было новое, подписанное обеими сторонами, соглашение, по которому граница между двумя странами устанавливалась по тальвегу. В обмен на это Ирак получил обещание иранского шаха не поддерживать впредь иракских курдов в их борьбе против иракского правительства, а также возвратить Ираку часть пограничных областей в районе Касре-Шерин-Мандали и Нафт-Хане-Нафтшах, то есть территории, которые составляли приблизительно 500 квадратных километров. Однако Тегеран так и не выполнил условий договора 1975 года и не передал обещанных Ираку пограничных территорий. Первую часть договора, относительно помощи иракским курдам, Иран выполнял частично.