— Да, но сейчас я ничего не требую от тебя. Я лишь надеюсь, что ты не будешь мне мешать.
— Это мне и в голову не придет. Я к твоим услугам.
— Пока еще эти люди вряд ли добрались до деревни, но мне нужно знать об этом наверняка.
— Да, их здесь нет. Я бы их заметил. Мясник живет напротив меня, в доме на той стороне — ты видишь его сквозь ставень. Так вот, мясника вообще не было дома; он приехал лишь час назад.
— Ты не попросишь его зайти ко мне? Мне хотелось бы с ним поговорить.
— Как прикажешь. Мне присутствовать при разговоре?
— Нет. Я требую только, чтобы ты не дал ему никакого намека; будь с ним так же приветлив, как всегда.
Он вышел и отослал слугу; я видел, как тот скрылся в доме мясника. Я жадно ждал появления Чурака. Я представлял себе угодливого, вежливого человечка, преисполненного лести. Я был убежден, что он какой-нибудь укрыватель краденого, а не разбойник с большой дороги.
Я достал копчу, отобранную мной у трактирщика Деселима из Исмилана, и прикрепил ее к своей феске. Халеф проделал то же самое. Упомяну, кстати, что я уже не надевал зеленый тюрбан.
Такую копчу носили бандиты; мы решили показать мяснику, кто мы такие. Если Мубарек со своими сообщниками еще не прибыл сюда, то, надеялся я, мне удастся уже сегодня раскрыть тайну, разгадку которой я долго и безуспешно искал. Конечно, я строго-настрого наказал моим спутникам быть поприветливее с этим человеком и ни в коем случае не пробудить в нем недоверие.
Но вот я увидел, как мясник вместе с посыльным вышел из дома. Я ошибся. Этот человек был совсем не таким, как я себе его представлял.
Он был высоким и крепким, стройным и жилистым, как настоящий горец. На нем были феска, красные шаровары, синий жилет, украшенный серебряными шнурами, и красная, расшитая золотом, короткая куртка с длинными рукавами. На желтом шелковом платке, которым он был препоясан, висели нож и два пистолета. Ноги его были обуты в сверкающие сапоги, доходившие ему до колен.
На дворе он обменялся несколькими словами с хозяином, а затем вошел внутрь. Его темные глаза окинули нас цепким взором; несколько мгновений он пристально всматривался в меня. Эти глаза произвели на меня странное впечатление. Они были холодны, бездушны, жестоки. Казалось, они не могут глядеть на человека с теплотой. На секунду они сузились, и в уголках глаз появились крохотные складки. Потом взгляд стал равнодушным.
Он приветствовал меня и поклонился, как человек, который старается быть вежливым, но не теряет уважения к себе. Он спросил:
— Это ты эфенди, что хотел со мной поговорить?
— Да. Прости, что мешаю тебе. Усаживайся.
— Позволь, я постою. У меня мало времени.
— Возможно, наш разговор продлится, дольше, чем ты полагаешь. Или ты не хочешь терять времени, потому что принимаешь гостей?
— У меня нет никаких гостей.
— И не ждешь никого?
— Нет, — коротко ответил он.
— Тогда прошу тебя сесть. У меня болит нога, я не могу встать, и мне стыдно сидеть в присутствии вежливого человека.
Теперь он присел. Как ни зорко я всматривался в него, я не мог заметить ничего, что могло бы пробудить подозрения. Это был уверенный в себе штиптар; его пригласили к незнакомцу, и теперь он ждет от него объяснений. Он не старался подольститься, не производил впечатление коварного человека, тайно помогающего разбойникам.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил я, указывая на копчу.
— Нет, — ответил он.
Этого я ожидал. Не мог же он с первого вопроса выдать себя незнакомому человеку.
— Посмотри-ка внимательнее на эту пуговицу!
Он равнодушно глянул на нее и произнес:
— Ба, пуговица! Ты меня из-за нее позвал?
— Да, — ответил я без обиняков.
— Я торгую коровами и лошадьми, а не пуговицами, — прозвучал его ответ.
— Это я знаю. Такими пуговицами вообще не торгуют. Я прибыл, чтобы передать тебе привет.
— От кого? — холодно спросил он.
— От Деселима, трактирщика из Исмилана, и его брата.
Теперь его глаза глядели приветливее, лицо чуть расслабилось.
— Ты их знаешь? — спросил он.
— Очень хорошо. Как мне не знать их?
— В самом деле? А почему?
— Потому что мы братья.
— Так откуда ты прибыл?
— Из Стамбула. Я посланец Усты; ты слышал о нем.
— Знаю. К кому он тебя послал?
— К Жуту.
— Ты его рассчитываешь найти?
— Думаю, да.
— Гм! Это трудно.
— Не так трудно, ведь ты подскажешь мне, где его искать.
— Я? Что я знаю о Жуте! Ты принимаешь меня за разбойника?