— О, разумеется. Только давно. Год назад или больше. Если бы Зеркало было абсолютно непроницаемым — сила тяжести тоже исчезла бы, верно? Однако, для гравитации оно прозрачно. Это дало мне ключ. Все дело в волновых свойствах материи. Два электрона не могут находиться в одном месте — так устроен наш мир. Один атом не может войти в другой. Одна вещь — в другую. Но ведь на самом деле электрон — это и волна и частица, устойчивое возбуждение в электронном поле. Именно оно создает потенциальный барьер на пути другого электрона. Представим теперь, что электрона нет, а есть только возбуждение в поле — барьер будет существовать точно так же!
Силовые заграждения действуют именно по этому принципу. Сверхчастотный генератор создает колебания в электронном виртуальном поле, на определенном расстоянии от проекционной матрицы они складываются — и возникает потенциальный барьер для электронов и, значит, для материи вообще. А Зеркало Мира — это набор потенциальных барьеров вообще для всех стабильных частиц — кроме гравитации, конечно, потому что она — свойство пространства, а не полей в нем.
— А как же объяснить тогда наше бессмертие? — спросил Лэйми. Пока он не услышал ничего нового.
— Это труднее. Резонанс Зеркала ограничивает подвижность всех связанных частиц друг относительно друга — причем, чем этих связей больше, тем сильнее. Можно представить каждый «узел сложности» крючком, а резонанс, порождающий Зеркало — эластичными нитями, которые цепляются за эти крючки, причем, не только за ближайшие, а за все сразу. Если сложность чего-то возрастает в два раза — то прочность в четыре. Живые организмы самые сложные — и, соответственно, самые неразрушимые.
— Тогда почему же мы все не окаменели?
— Именно потому, что это резонанс, а не статичное поле. Подвижность молекул сохраняется, но в ограниченных пределах. Эти сдерживающие силы возрастают с расстоянием. Как та же резинка — сначала она тянется легко, потом все труднее. Это понятно?
— Нет. Я знаю, как устроено мое тело. Если бы Зеркало действовало так просто — в нем возникли бы… противоречия, из-за которых я бы не смог вырасти. Ведь с точки зрения физики обмен веществ и удар ножом в сердце — одно и то же.
— Именно. — Охэйо удивленно посмотрел на него, как человек, услышавший от другого эхо собственных мыслей. — Этого я и сам долго не мог понять. Единственная возможность — гармоники Зеркала на определенном уровне как бы обретают сознание и начинают подлаживаться под потребности живого организма. Нет, не так. Что-то в самом пространстве накладывается на Зеркало и делает его… сознательным. А это уже не имеет к физике никакого отношения. Это чья-то работа, причем, очень сложная. Если ты спросишь меня, как можно изменить физические законы, я отвечу — не знаю! Даже представления не имею, как это может быть. Чтобы представить такое, нужно быть умнее скажем… в миллион раз.
— Но кто это может быть? Бог?
— Нет. При сотворении Вселенной этого не было.
— Откуда ты знаешь?
— Потому, что эта… сознательность пространства возрастает. Совсем по чуть-чуть, но с помощью точнейших приборов это можно заметить. Так вот: чтобы дойти от нуля до ее нынешнего уровня нужны миллиарды лет. Два-три, примерно. Зеркало просто усилило то, что уже было заложено в свойства пространства и это не случайно. Если у тебя есть возможность жить вечно, ты вряд ли захочешь, чтобы ей обладали все без разбору — потому что тогда среди них окажутся и ТЕ. Поэтому ОНИ сделали так, чтобы плоды их трудов были доступны только тем, кто уже достаточно развит. Очень просто. Ключ и замок. Или как книга. Неграмотный ее не прочтет.
— Так значит, ОНИ тоже живут за Зеркалом?
— Да. Только ИХ Зеркало, я полагаю, не в пример больше нашего.
— Но… но… — Лэйми был ошеломлен, но это не лишило его ум остроты. — Но это все же как-то… отказаться от целой Вселенной ради…
— Ради жизни, Лэйми. Просто ради жизни. В этом мире все просто — ты жив, пока живо твое тело. Души не существует. Как физик — и не самый плохой, как надеюсь — я не вижу никакой возможности к тому, чтобы сознание существовало отдельно от тела. Хотел бы — но не могу. А поскольку выбора между бытием и небытием у нас все равно нет, приходится продолжать свою жизнь здесь, в этом мире.
— Как-то глупо все получается, — сказал Лэйми. — То есть, умирать я, разумеется, не хочу, но ведь под Зеркалом нельзя жить вечно. Мир в нем рано или поздно исчерпается и мы все сдохнем от скуки.
— Тут ты неправ, — Охэйо поджал ноги, обхватив руками колени. — Вторичный Мир можно выращивать бесконечно. Чем больше он становится — тем больше открывается возможностей.