Лэйми поднялся, оглядываясь в поисках подходящего оружия. В чудовище попало не меньше тридцати пуль, но оно, казалось, даже не заметило этого — тупо потопталось в коридоре, потом развернулось и валким утиным шагом направилось к нему. Струи ядовито-желтой и черной мерзости, сочащейся из ран, стекали по его шкуре.
Охэйо бросился к одному из шкафов, схватил огромную банку с эфиром и запустил ею в тварь, словно гранатой. Чудовище вскинуло лапу — банка разбилась и содержимое окатило его с ног до головы. Тогда Аннит швырнул в него вторую банку…
Внутри была крепкая азотная кислота. Когда две жидкости смешались, белое пламя взметнулось до потолка. Даже на расстоянии лицо Лэйми опалил жар. Тварь завертелось и в уши юноши впился мерзостный визг. Она слепо метнулась в сторну, опрокидывая столы, сокрушив шкаф, ударилась о стену, отшатнулась и рухнула на пол в разрушительной агонии.
Эфир сгорел быстро. Комнату заполнил едкий сизый дым, жар и кошмарная вонь, похожая на смрад горящего перегноя. Лэйми закашлялся, протирая глаза, потом осторожно пошел вперед.
Двое охранников были еще живы, но так покалечены, что не могли подняться на ноги: у них были переломаны руки и ребра. Когда он перевернул оплеванного, стало ясно, что он мертв — черная слизь вцепилась в лицо, как когтистая лапа, добравшись через глазницы до мозга. Лэйми рывком отвернулся; его стошнило. Обгоревшая тварь корчилась на полу бесформенной всхлипывающей грудой. Из коридора доносился непонятный шум.
— Нам пора убираться отсюда! — крикнул Охэйо, хватая его за руку.
Они выбежали в коридор, но успели добраться только до поворота. В распахнутую настежь дверь вливалась зеленовато-черная волна. Это был настоящий парад монстров — одни шли на двух ногах, другие — на четырех, словно громадные волки с пастью вместо головы, третьи ползли, словно чудовищные гусеницы. Общим у них был только гадостный зеленовато-черный цвет и фасеточные глаза-шишки.
Юноши шарахнулись назад, но твари не обращали на них внимания — они все стремились к комнате, из которой исходил мускусный аромат вытяжки. Ее дверь распахнулась настежь под напором когтистых туш. В проеме началась свалка. Твари лезли на спины собратьев, пока, вероятно, не забили всю комнату до самого потолка. Оттуда доносился кошмарный вой и визг. Такая же куча начала расти и в коридоре. Но кое-какие особи, обходя ее, двигались в их сторону.
Лэйми догадался вовремя отступить. Они заперли дверь лаборатории, потом посмотрели друг на друга.
— Что это? — наконец спросил он. — Откуда? Или мы оба сошли с ума?
Охэйо не успел ответить — дверь затрещала под могучими ударами. Она была двустворчатой, крепкой, из добротного дерева, но лишь ее низ был окован железом — от крыс. Раздался треск. С косяков посыпалась штукатурка. Юноши отступили к дальней стене, понимая, что их жизни зависят от того, выдержит ли дверь.
Дверь не выдержала. Сначала вылетели нижние филенки, затем ее сорвало с петель. В пролом лезли безглазые морды. Заметив под ногами тварей тлеющие клочья, Охэйо поднял тридцатилитровую бутыль с хлороформом, и с натугой швырнул ее в них, словно бомбу.
Огонь взметнулся сплошной стеной. Непереносимый вой терзал слух. В комнате мгновенно сделалось жарко. Волна раскаленного воздуха обрушилась на них сверху, Лэйми плюхнулся на четвереньки и инстинктивно пополз в угол. Охэйо следовал за ним.
Хлороформ горел без дыма, но вокруг уже трещало, рвалось, огонь полыхнул с новой силой — и Лэйми ощутил, как его кожа натянулась от жара. Палящий, невыносимо едкий воздух заставил его прижаться к полу, где еще можно было как-то дышать. Внезапно стало темно. Он видел только бурлящие волны дыма над головой и сплошную полосу огня под ним.
Шкаф прямо перед ним сдвинулся. Кто-то, неразличимый в дыму, выглянул из-за него и мгновенно шарахнулся назад. Лэйми увидел тускло освещенный проем… потом он закрылся. Юноша пополз вперед. К счастью, шкаф не дошел до упора сантиметров на пять. Он вцепился пальцами в его край и сумел отодвинуть, потом, задыхаясь в дыму, прополз в низкий коридор. Он был обит темными панелями из дерева и такой узкий, что двоим тут было не разойтись. Единственная лампочка в его дальнем конце заливала стены полусветом.
Вслед за ним вполз Охэйо, изогнулся и втянул ноги. Шкаф был смонтирован на стальной, сантиметра в два, двери, снабженной добротным засовом и Аннит немедленно закрыл ее. Сразу стало тихо. Дым клубился под потолком, постепенно рассеиваясь. Лэйми упивался чистым воздухом, потом, откашлявшись, поднялся. Они пошли вперед.