Голубоватые вечерние сумерки опустились на поля, вокруг быстро темнело, но звезд и луны не было видно. Путешественники выбрали ровную лужайку в рощице. Только Рапунцель стала освобождаться на ночь от закрученной косы, как откуда ни возьмись полилась вода и обрызгала ее холодными каплями. Рапунцель взвизгнула и бросилась в укрытие под дерево.
— Что это? — вскричала она, глядя вверх. Однако над головой не было ничего, кроме ветвей дерева. Джек разразился смехом.
— Разве ты никогда не видела дождя? — спросил он.
Рапунцель все еще жалась к стволу.
— Я видела дождь, — ответила она. — Только снаружи башни. Ведьма не хотела, чтобы он мне навредил.
— Дождик тебе не навредит. — Джек встал и задрал подбородок. — И тебе лучше к нему привыкнуть. В Желтой стране часто идут дожди, вот почему у них такие тучные пшеничные поля. Давай, попробуй.
Принц-лягушонок прыгнул под капли, но Рапунцель с упавшим сердцем смотрела, как дождь стучит по траве, на которой они собирались спать. Она уже провела одну ужасную ночь на земле, теперь ей светила еще более неудобная ночевка.
— С тех пор как покинула башню, я и так уже достаточно вымокла, — напомнила Рапунцель. — И мне что-то больше не хочется.
— Ничего не попишешь, — сказал Джек. — У меня нет зонтика.
— Чего?
— Маленького купола на палке. Его держат над головой, чтобы дождь не достал.
— О. — Рапунцель задумчиво сжала губы. — У тебя не найдется желудь?
— Они закончились по дороге в Красноземье. Как ты узнала, что желудем можно сделать зонтик?
— Если они творят мосты, им не в тягость сделать купола, — ответила Рапунцель. — Может, не трудно…
Тут она уставилась на поникшие ветви ивы над головой, которые клонились и качались под дождем, который шел все сильнее. Если они хотят спать на сухой земле, нужно что-то быстро предпринять.
Рапунцель схватила ветвь за конец и потянулась к соседнему дереву, чтобы ухватить другую. Ветви были скользкие и не столь гибкие, чтобы завязать их узлом.
— Что ты делаешь? — спросил Джек.
— У тебя сохранился мой носовой платок?
Платок нашелся, и Рапунцель связала им ветви. Дождь заливал ей руки и лицо, и она решила, что хоть он и освежающий, все же ей вряд ли понравится спать на мокром, сделала несколько шагов в сторону и ухватилась за другую пару ветвей.
— Что ты делаешь? — повторно спросил Джек.
— Онтик.
— Зонтик.
Рапунцель не обратила внимания.
— Чем бы связать?
Джек, который явно заинтересовался ее действиями, связал ветки ремнем. Теперь они стояли между связанными ветвями, отстоявшими друг от друга на расстоянии не шире балкона Рапунцель.
— Что теперь?
— Теперь мы повесим сверху полог, чтобы спать под ним, не намокнув, — ответила Рапунцель.
— Отличная идея, — похвалил явно впечатленный Джек.
Рапунцель гордилась собой. Она подумала, что Ведьма тоже бы ей гордилась, ведь Рапунцель до всего додумалась сама.
— Итак, что бы нам использовать как полог? — задумалась она.
Джек окинул ее взглядом.
— Твои волосы могли бы пригодиться, если бы мы их расплели и разложили сверху.
Рапунцель, мгновение поколебавшись, кивнула. Даже после трехдневного путешествия со времени переправы через реку ее волосы оставались влажными, так что небольшой дождик вряд ли их намочит больше. Заплести их лишний раз легче, чем спать на мокрой траве.
— Развернись, — попросила она.
Тяжелая коса упала с ноющей спины, и Рапунцель облегченно расправила плечи. Джек развязал ленточку на кончике косы и спрятал в карман, прежде чем начать ее расплетать.
— Ух ты! — воскликнул он, когда волосы легли длинными влажными волнами.
— Что такое?
Джек не ответил. Он продолжал расплетать, казалось, бесконечные пряди, наматывая петлями волосы на локоть.
— Как считаешь, тебе этого хватит? — пробормотал он. — Вот уж не знал, что волосы могут вырасти такими длиннющими.
— Это волшебство.
— И зачем кому-то тратить волшебство, чтобы всего лишь отрастить волосы?
— Это я попросила Ведьму, — призналась Рапунцель. — Когда я была маленькой, мои волосы доросли до пола. Это было так чудесно, что я спросила, а нельзя ли им расти дальше. Вот бы у меня были такие длинные волосы, что они спускались бы с башни до земли. Ведьма посчитала, что это великолепная мысль.