Джек, казалось, не знал, что ответить.
— Все родители делают детей? — продолжила Рапунцель. — Есть родители, которые этого не делают?
— Некоторые дети приемные, — признал Джек. — Некоторые родители по каким-то причинам не могут о них заботиться, и это делают за них другие люди.
— И эти приемные родители считаются настоящими?
— Конечно, если они заботятся о детях и любят их.
— Тогда Ведьма — моя настоящая мама. Только она любит меня и заботится обо мне.
Джек хмуро молчал.
— А как насчет фей? — через некоторое время спросила Рапунцель, обдумав все те странные вещи, о которых рассказал Джек. — Мудрейшая и Рун, они…
— Перестань, — сказал Джек. — Просто перестань.
— А того, с кем делать детей, каждый выбирает сам?
Джек уставился на нее.
— Конечно, сам. Как еще?
— Ну, я бы точно не выбрала Руна. Мудрейшая лучшая из фей, а он худший. Зачем он ей нужен?
Джек пожал плечами.
— Он заботится о ней.
— Заботится? Да он ни разу с ней не согласился!
— Не всегда соглашаешься с теми людьми, о которых заботишься.
— Ведьма всегда соглашается со мной. А Рун отвратительный.
— Он напуган, — возразил Джек. — Люди могут быть отвратительными, когда боятся.
— Я бы никогда такой не стала, — заявила Рапунцель.
— Действительно? — Джек внезапно закричал: — Лжец! Скотина! Шпион!
Рапунцель закусила губу.
— Тролль! — продолжил кричать Джек, весьма довольный собой. — Бес! Мелкий уродливый гном!
— Мне не стоило называть тебя уродливым, — сказала Рапунцель. — Прошу прощения, честно.
Джек лишь рассмеялся.
— Моя сестра обзывает меня и похуже.
— Ты уже говорил слово «сестра»… Это какое-то существо?
— Да, — ответил Джек с ухмылкой, но тут же покачал головой. — Я пошутил. Дети, которые родились у одних родителей, называются братьями и сестрами. Девочки — сестры, мальчики — братья. Обычно они растут вместе. Мы с сестрой живем в одной комнате с тех пор, как она родилась.
Тем временам они поднялись на вершину холма, и Джек на минутку остановился. Рапунцель воспользовалась моментом, чтобы поправить врезавшиеся в плечи лямки колеса. Перед собой она видела только бесконечный лес, на который бросали тени темно-серые облака.
— Если у тебя есть сестра, значит, ты брат? — спросила она.
— Ага. — Джек некоторое время смотрел на облака, потом зашагал вниз с холма. — Итак, какие у тебя еще вопросы?
Легкий тон вопроса не соответствовал выражению его лица, и Рапунцель поглядела на него с подозрением.
— Что-то не так? — спросила она. — Что?
— Ничего.
— Лжец.
— Просто задай другой вопрос, хорошо? — голос Джека был напряженным. — Забудь об этом.
— Но ведь что-то не так!
Но, несмотря на то, что она продолжала настаивать, Джек ни словом не обмолвился о том, что его тревожило. Даже когда Рапунцель снова напомнила ему, что Мудрейшая велела отвечать на все ее вопросы.
— Это мое дело, — коротко произнес он и пошел так быстро, что Рапунцель за ним не успевала. Стараясь не упасть, она пустилась за ним вниз по склону в сумрачный лес. Воздух был такой горячий и влажный, что ночная сорочка прилипла к ее потному телу. Джек ушел далеко вперед, разговаривать с ним было невозможно, и Рапунцель оставалось только думать о боли в спине и ногах.
Они шли еще около часа и достигли ручья. Джек наклонился над коричневой водой, зачерпнул ее горстью и стал пить. Рапунцель сделала лишь маленький глоток, опасаясь, что вода также ужасна на вкус, как и на вид. Обнаружив, что она довольно приятная, хотя и теплая, Рапунцель стала черпать ладошкой, как и Джек. Напившись, она вытерла рот рукавом, и только теперь поняла, как хотелось пить.
Принц-лягушонок прыгнул в воду, улегся там кверху брюшком, раскинув лапки, и выглядел при этом очень расслабленным и ярко-зеленым. Похоже, ему нравилось быть мокрым. Рапунцель решила намочить для него один из своих карманов и вывернула их. К ее удивлению они оказались не пустыми. В одном она обнаружила свой набор с бабками, а в другом — живительное дыхание.
— У тебя больше карманов, — Рапунцель протянула пузырек Джеку.
Он затолкал живительное дыхание в карман жилета, а Рапунцель окунула свой в воду и подобрала Принца-лягушонка.
— Вот сюда, — сказала она, опуская его в карман.
Принц-лягушонок благодарно квакнул.
Они шли весь день, пробираясь сквозь кусты и переходя мутные потоки, и с каждым шагом коса Рапунцель становилась все тяжелее, а шаги — все короче и реже. Она просто еле тащилась. Когда солнце стало садиться, путники вышли на широкий луг. На его дальнем конце, где трава уступала место камням, Рапунцель увидела в земле провал. Каменистая почва просто переходила в пустоту. Рапунцель не стала подходить близко и со своего места не видела, насколько глубоким тот был.
— Можем мы здесь остановиться ненадолго? — спросила она. — Я больше не могу идти.
— Подожди секунду, — ответил Джек и, подойдя к провалу, заглянул внутрь. Потом с широкой ухмылкой оглянулся на Рапунцель. — Ты не поверишь, но мы уже достигли Золотой реки! Лес фей сберег нам два дня пути. Просто отлично — теперь нам хватит еды до самой Изобилии.
Рапунцель осторожно подошла к краю обрыва и заглянула вниз.
— Желтая страна как раз на другом берегу реки, — сказал Джек. — Хорошо бы пересечь ее и остаться на ночлег под теми ивами. Видишь их?
Рапунцель не видела; она не могла оторвать взгляда от бурного потока внизу.
— Как много воды, — произнесла она.
— Все в порядке, — сказал Джек. — У меня кое-что есть. — Он вытащил из кармана темно-коричневый желудь.
— О, хорошо, — Рапунцель потянулась за желудем. — Время ужинать?
— Это не хлеб, — ответил Джек. — Это быстромост из желудя-для-всего.
— Быстро... мост?
— Он соединяет две стороны, так что по нему можно перейти с одного берега на другой, — Джек провел рукой по дуге. — Вот так.
Рапунцель поглядела на маленький желудь.
— Из него получится целый мост?
— Конечно.
— А если он исчезнет, как твоя веревка? Мы же упадем и умрем!
— Нет, падение будет не таким страшным, — ответил Джек и, прищурившись, поглядел на воду. — Здесь локтей пятнадцать, самое большое двадцать.
— Но если я упаду, я уйду под воду и не смогу дышать.
— Утонешь? — уточнил Джек, подбрасывая и ловя желудь. — Не беспокойся. Некоторые люди говорят, что желуди-для-всего не надежны, но я скажу, что они просто неправильно их раскалывают. Мне, например, с ними всегда везет.
— Что значит не надежны? Они разбиваются, падая на землю?
— Нет, они внезапно перестают работать, и сотворенные из них предметы исчезают, — пояснил Джек. — Иногда это весело… если речь о бальных нарядах и прочей ерунде.
Рапунцель уставилась на бурное течение.
— Должен быть другой путь.
— Он есть. — Джек пожал плечами. — Но я бы не хотел им пользоваться. Путей из Красноземья посуху не очень много — Золотая река тянется вдоль всей северной границы. До ближайшего моста идти целый день.
Рапунцель понурилась при мысли о том, что придется нести косу лишний день.
— Ну что ж… Думаю, мы должны перейти реку здесь. Пожалуйста, не дай мне утонуть.
— Просто будь готова нестись со всех ног, хорошо?
Рапунцель глубоко вдохнула и собралась с духом. Она уставилась на противоположный край пропасти и думала только о том, как ее пересечь.
— Хорошо, — кивнула она. — Разбивай.
Но никакого звука не раздалось.
— Разбивай, — повторила она. — Давай, я готова.
Джек не пошевелился, глядя поверх ее плеча в сторону леса.
— В чем дело? — спросила Рапунцель.
— Ловец, — прошептал Джек.
Рапунцель развернулась поглядеть, о чем он говорил, но не увидела ничего, кроме деревьев. Деревьев… и какого-то странного мерцающего сгустка воздуха, движущегося вдоль границы леса.
— Покажись, — произнес Джек срывающимся голосом. — Если я не ошибаюсь. Надеюсь, я ошибаюсь…