Через десять минут перед входом в дом, где остановилась Кэти, появился черный фургон «сааб», из которого вышли трое. Двое направились ко мне, а третий вошел в подъезд. Я оглянулся на «симку». Из нее вылезал высокий сутуловатый мужчина с большим носом. Седеющие волосы подстрижены под ежик. У меня за спиной — только озеро. Кажется, я попал в мышеловку. Парочка из «сааба» расходилась под углом, так, чтобы при желании я не мог прорваться через их линию обороны. Но я и не пытался. Продолжал стоять, раздвинув ноги и спокойно засунув руки за поясной ремень. Троица приближалась ко мне, обхватив кольцом. Носатая жердь осталась у меня за спиной.
Парочка из «сааба» смотрелась как братья-близнецы. Молодые и розовощекие. Только одного из них украшал шрам через всю щеку до самого рта. Второй хлопал маленькими глазками из-под светлых бровей. Оба были одеты в свободные спортивные рубашки навыпуск. Я сразу понял почему. Тот, который со шрамом, вытащил из-за пояса пистолет тридцать восьмого калибра и направил в мою сторону. При этом что-то сказал по-немецки.
— Я говорю только по-английски, — сообщил я ему.
— Руки на голову, — приказал он.
— Приятель, — обратился я к парню, — ты говоришь почти без акцента.
Он сделал движение стволом. Я послушно положил руки на голову.
— Это кажется мне не совсем логичным, — я позволил себе сделать замечание. — Вдруг какой-нибудь полицейский, проходя мимо, заметит меня в такой странной позе? Он может остановиться и задать вопрос, чего это я здесь делаю. Ну как?
— Опусти руки.
Я выполнил эту вежливую просьбу.
— Кто из вас Ганс?
Парень с пистолетом пропустил вопрос мимо ушей. Он сказал несколько слов по-немецки носатому, который стоял за моей спиной.
— Бьюсь об заклад, ты — Ганс, — обратился я к «меченому». — А ты — Фриц.
Носатый похлопал по моему телу, нашел оружие и забрал его себе, засунув за пояс под рубашку.
— Так будет надежнее.
Да, эти явно не тянули на сопливых новичков. Как видно, и меня они восприняли серьезно. Парень с маленькими глазками бросил: «Пошли». И мы двинулись в сторону дома, покидая зеленый парк. Мне показалось разумным не искать Хоука взглядом.
Квартира Кэти располагалась на первом этаже справа от входа, если смотреть от парка. Когда мы вошли, она сидела на кушетке вполоборота к окну, чтобы видеть улицу. На ней — белый вельветовый комбинезон с черной цепочкой вместо пояса. Человек, который находился в комнате вместе с ней, был мал ростом, крепок, бросались в глаза крупный нос и твердый волевой рот. Он носил длинные седые усы, которые спускались ниже уголков рта, и очки в тонкой металлической оправе. Почти лыс, но из того, что осталось, он отрастил длинные пряди и зачесал их слева направо. Мне показалось, что он пользуется лаком, чтобы сохранять свою прическу. Простые тяжелые ботинки и вельветовые джинсы в обтяжку. Белая рубашка с потертым воротником. Закатанные рукава открывают сильные руки. Кожа такая же темная, как у носатого. Средних лет. Внешне он не походил ни на немца, ни на сумасшедшего. Наоборот, смотрелся солидно.
Он обратился к «меченому» по-немецки.
«Меченый» ответил:
— Англичанин.
— Почему вы преследуете эту молодую женщину? — это уже ко мне.
Он говорил с акцентом, но я не мог разобрал, с каким именно.
— А вам что за дело? — в свою очередь задал вопрос я.
Он сделал два шага и неожиданно нанес мне удар в челюсть справа. Коротышка оказался крепким парнем, и удар был ощутимым. Ганс и Фриц одновременно выхватили оружие. У Фрица в руке был «люгер». Носатый стоял у меня за спиной.
— Вы дали прямой и доходчивый ответ, — заметил я.
— Итак, почему вы преследуете эту молодую женщину?
— Она и несколько ее приятелей совершили покушение на семью одного богатого американца, который горит желанием отомстить, — начал я свое объяснение, — и который нанял меня, чтобы вывести всех на чистую воду.
— Тогда почему вы не застрелили ее, как только обнаружили?
— Во-первых, я — очень добрый парень. Во-вторых, она для меня единственная связующая нить с остальными. Хотел использовать ее в качестве живца. Чтобы она сама вывела меня на своих соратников.
— И вам кажется, что план сработал?
— В некоторой степени. Вы для меня лицо новое, а вон тот с пушкой и Ганс с Фрицем — старые знакомые.
— Сколько человек вас интересует?
— Девять.
— Троих вы уже убрали или арестовали. Еще четверых вам удалось обнаружить. Времени зря не теряли. Вы хорошо выполняете свою работу.
Я был сама скромность. Правда, насколько мне удалось это показать, не знаю.
— Такому профессионалу, как вы, стыдно стоять сложа руки и ждать, пока ему свернут шею. Вы что, изображали статую в парке?
Теперь я являл собой непонимание и растерянность.
— Вы были вооружены и опасны. Совсем недавно вы угрохали двоих, ждавших вас в засаде. — Он выглянул из окна. — Нас ожидало то же?
Носатый сказал что-то на языке, которого я не знал. Коротышка ответил. Носатый передвигаясь неровными прыжками, выскочил в дверь.
— Продолжим, — вновь заговорил коротышка.
— Каково ваше участие в этом деле? — спросил я его.
— К несчастью, вся эта компания убийц и террористов есть моя организация. Мне они не особенно нравятся. Сосунки-любители. Мои цели куда как серьезнее, чем делать фарш из туристов.
Но мне нужны новобранцы, и не всегда попадается хороший материал.
— Да, трудно найти верных помощников, — поддакнул я.
— Вы правы, — бросил он в ответ. — Вот вы бы были одним из лучших. Я такими ударами послал в нокаут не одного здоровяка.
— Возможно, я и приму это предложение — когда не будет вокруг ваших псов, стоящих наготове.
— Я не великан, но хорошо натренирован и знаю много приемов, — объяснил он. — Однако мы собираемся отправить вас к праотцам, так что мы вряд ли сработаемся.
— Почему же? По крайней мере, вы можете еще раз попытаться завербовать меня, когда ваш носатый приятель вернется и доложит, что за дверью никто с противотанковым ружьем не прячется.
Коротышка ухмыльнулся.
— Я не ошибся в вашем профессионализме, — довольно сказал он. — Только мы вас убьем независимо от того, прячется там кто-нибудь или нет. Но сначала все выясним. Может, вы будете нашим заложником. Посмотрим.
— И чему же вы посвятили свою жизнь? — поинтересовался я.
— Святому делу свободы. Африка не должна принадлежать неграм или коммунистам.
— А кому же?
— Нам!
— Нам?
— Вам и мне, людям белой расы. Расе, которая вытащила ее из тьмы первобытности и рабства девятнадцатого века. Расе, которая может создать в Африке новую цивилизацию.
— Вы, случайно, не маньяк, а?
— Меня зовут Пауль.
— И все ваши люди разделяют эти взгляды?
— Мы — расисты и антикоммунисты, — гордо заявил Пауль. — Это достаточное основание для единства.
— Позвольте задать вопрос Кэти, — прервал я его патетику. — Полагаю, вы говорите по-английски.
— Я владею пятью языками, — бросила она. Она сидела на том же месте и в той же позе, в которой я застал ее, придя сюда. Она была невозмутима. Когда она говорила, то двигались только ее губы.
— Я что-то не заметил, чтобы через ваши белые брюки просвечивали те очаровательные французские бикини. Или их на вас нет?
— Мерзавец, — произнесли губы. Лицо ее залилось краской.
Пауль съездил мне еще раз, только теперь слева, сделав синяки симметричными.
— Не смей говорить с ней в таком тоне, — добавил он при этом.
Кэти поднялась и вышла из комнаты. Пауль проследовал за ней. Ганс и Фриц направили на меня свои пушки. В двери за моей спиной повернулся ключ, и вошел носатый.
— Никого, — сказал он. Следом за ним влетел Хоук, держа в зубах два запасных заряда и стреляя из-за спины носатого из своего обреза. Я успел заметить, как у Фрица оторвало полголовы, после чего нырнул за мягкое кресло. Ганс выстрелил в Хоука и попал носатому прямо между глаз. Хоук выпустил заряд из второго ствола в Ганса сразу после того, как свалился носатый. Ганс сложился пополам и умер. Хоук переломил обрез. Стреляные гильзы выскочили из обоих стволов. Хоук перезарядил оба ствола теми патронами, что держал во рту — защелки встали на место еще до того, как пустые гильзы коснулись пола.