Я с улыбкой откинул одеяло и протянул маме руки, та тут же обняла меня, подхватила, кружа. Но быстро поставила на пол, ласково провела рукой по волосам:
— Ты уже большой, скоро я не смогу тебя держать на руках.
— Тогда я буду держать тебя, — гордо заявил я, прижимаясь к тёплому мамину бедру.
Но тут она склонилась ко мне, мягко обняла за плечи.
— И раз ты уже большой, Архарт, то отдай мальчику эту игрушку, зачем ты взял чужое? — её лицо стало грустным.
Первой реакцией было тут же согласиться на всё, лишь бы мама снова улыбнулась и не смотрела на меня так печально, но что-то не позволило. Словно чья-то чужая рука схватила меня за горло, не давая произнести эти слова.
— Отдай, малыш, это его игрушка, — в голосе мамы появилось нетерпение. — Ты же хороший мальчик, надо слушаться. Отдай.
Я даже рот открыл, чтобы сказать, что готов вернуть незнакомому мальчику всё, но кто-то другой произнёс моими губами:
— Не отдам! — услышал я свой упрямый голос.
— Ты взял чужое! — мама вдруг перешла на крик, её некогда ласковые пальцы вдруг впились в мои плечи когтями, пуская тёплую кровь течь по коже. — ОТДАЙ!
Мама вдруг стала расти, я следом, её глаза засветились неестественно синим, а лицо стало меняться.
— НЕ ОТДАМ! — рыкнул я уже самостоятельно и с силой ударил по рукам, что меня держали.
Мир вокруг рассыпался на осколки, моя комната, окно с дорожками дождя, искажённый силуэт матери — всё со звоном опало пылью, открывая мне белое безграничное пространство, в котором верх практически не отличался от низа.
Тяжело дыша, я наконец ощутил своё тело в полной мере, увидел привычные порезы на руках, свою потрёпанную рубашку и изгвазданные в травяном соке штаны. Смахнул спутавшиеся волосы со лба.
— Ты с кем тягаться решил, неблагодарный щенок⁈ — раздался разносящийся по пространству голос. — Разуй глаза, кто ты, и кто стоит перед тобой⁈
Вскинув голову, я увидел метрах в пяти от себя Флоки. Он сменил белое одеяние на светящиеся полупрозрачные золотые доспехи, которые словно вторым слоем покрывали всё его тело, облачённое в торжественные одежды. Вокруг головы светился ореол шлема, в руке Флоки появился изогнутый сияющий клинок. От бога по воздуху пошла волна, и когда её отголоски коснулись меня, я понял, что не могу даже пошевелиться, не в состоянии сделать очередной вдох, сердце, и то перестало биться от дикого ужаса, который накрыл меня с головой.
— Мальчишка, — усмехнулся Флоки, кривя чёрные губы. — Ты не понимаешь, куда залез. Если думаешь, что чего-то добился сам, то ошибаешься. Ты — лишь тень, отголосок того, что было, и тобой ловко воспользовался этот неблагодарный, но до Фрауса я ещё доберусь. А ты падёшь, здесь и сейчас. Но, я сегодня добрый, так что имя твоё останется в веках, как я и обещал.
Я уже с трудом слышал, что он говорит, голову сдавливало, словно кто-то запихнул меня в огромные тиски, мир вокруг терял цвета и постепенно мерк. Не получалось сделать ни единого вдоха. Согнувшись и чуть не падая, я погибал, запертый в собственном неподвижном теле, оставленный один на один с древним всемогущим божеством. А он приближался, готовый меня добить и начать свой карательный поход по землям, посмевшим его забыть.
— Кто кем ловко воспользовался — это ещё вопрос открытый, — знакомый сварливый голос впервые вызвал у меня такую всепоглощающую радость. — Только вот в сознание парня я тебя так просто не пущу, уж прости. Занято.
— Фраус… — голос Флоки словно заискрился от ярости. — Где он тебя откопал вообще⁈ Эта техника утеряна века назад! Но это ничего не меняет, — эмоции бога обмана пропали так же быстро, как и появились, вернулись ленивые интонации. — Ты лишь оттягиваешь неизбежное.
— Ну, чего расклеился? Дыши давай, а то чёрный уже весь, — Раззарт словно не обращал внимания на слова Флоки, его голос приблизился ко мне. — Это — твой разум, здесь ты можешь всё.
Резкий хлопок по спине — и я наконец смог вдохнуть, упал на четвереньки, вернув себе контроль над телом. Торопливо поднявшись, я отшатнулся, видя рядом с собой старика в халифатском халате, но без привычного тюрбана. Седые густые волосы были забраны в низкий хвост, загорелое лицо изрезано морщинами, но тёмные глаза горели живым жизненным интересом и азартом. Как-то я привык к тому, что Раззарт — это лишь очень яркий голос в моей голове, и не ожидал увидеть кого-то рядом с собой.
— Ну и чего вытаращился? — старик недовольно взмахнул длинными рукавами халата. — В чём помер, в том и стою!
— Раззарт, — выдохнул я, готовый хоть расцеловать духа, но момент был неподходящий.