— Датч, существуют приоритеты.
— Существуют, ага. И прямо сейчас мой приоритет — найти Рокета.
— Отличная мысль! — встрепенулась Куки. — Он может рассказать нам о смерти твоей мамы.
— Вообще-то, я надеялась, что он скажет нам, живы или нет мама и сестра Мейко.
— А-а, ну да, и это тоже.
— Есть мысли, где мне найти банду Рокета, раз уж кое-кто, — я угрюмо покосилась на благоверного, — сровнял с землей его дом?
Рейес заметно вздрогнул:
— Я все восстановлю. Как только мы закроем ад, я отстрою лечебницу заново.
Я потрепала его по волосам, ожидая в ответ раздраженный взгляд, но вместо этого он лишь робко пожал плечами. Рейес уже сто раз пожалел, что снес психушку, где жили Рокет и Незабудка. Уж не знаю почему, но от одной мысли о том, что ему жаль, я становилась чуточку счастливее.
— Ты знаешь, где они сейчас? — спросила я.
— Поскольку со мной Рокет наотрез отказывается иметь дело, Ош притащил их всех сюда.
Я восторженно вздохнула:
— Они здесь?!
В знак подтверждения изогнулась темная бровь.
— И были здесь все это время?
Еще раз бровь изогнулась.
Прижав к груди сжатые кулаки, я воскликнула:
— Это же потрясающе! — и рванула по коридору. Метров через десять до меня дошло, что я не представляю, куда бегу. Пришлось остановиться и крикнуть: — Куда мне идти?
— До конца коридора и вниз по лестнице.
— У нас есть еще один этаж? Обожаю это место!
Я промчалась по ступенькам и оказалась в большом и очень-очень темном подвале. Пришлось елозить ладонями по стене, чтобы найти выключатель. Два часа спустя, плюс-минус, я его все-таки нашла и врубила. Тут же замигала целая вереница люминесцентных ламп, пока наконец подвал не залило светом целиком и полностью.
Помещение оказалось огромным. Здесь стояло несколько шкафчиков с вмятинами, кое-где валялся мусор, но в целом было почти чисто.
— Рокет! — позвала я, осторожно идя по подвалу. Трудно предугадать, как поведет себя Рокет, если его вызвать, поэтому я редко так поступаю. Его легко дезориентировать. — Это я, милый. Чарли.
Глянув вправо, я заметила на стене несколько надписей. В этом и заключается работа Рокета: он пишет имена умерших. Точнее выцарапывает имена на любой подвернувшейся под руку стене. Раньше я думала, он записывает вообще все имена, но потом выяснила, что под запись попадают лишь те, кто входит в армию Пип. Все они при жизни были хорошими, достойными людьми. Все, кроме одного.
С того самого дня, как я узнала, чьи имена записывает Рокет и как он это делает, одна деталь все продолжала и продолжала вываливаться из общей картинки. Об этом мне тоже хотелось его спросить, но сначала нужно было узнать, живы ли Белинда и ее дочь.
Так я думала до тех пор, пока не увидела, что за мной увязался Мейко. Меньше всего на свете ему нужно слышать, что мама и сестра тоже умерли. Или были убиты.
Подойдя поближе, он взял меня за руку.
— Я думала, ты уже десятый сон видишь, — поддразнила я мальчика.
Он рассмеялся и покачал головой. Ну прелесть же! Может быть, мне как-нибудь удастся выудить информацию из Рокета так, чтобы не озвучивать напрямую страшную правду.
— Мисс Шарлотта?
Оглянувшись на голос, я увидела сидевшего в темном углу Рокета и рванула к нему:
— Рокет!
Он свернулся в комок и накрыл руками голову, будто на него вот-вот кто-то нападет.
Я присела рядом.
— Рокет, милый, что случилось?
— Незабудке здесь не нравится, мисс Шарлотта.
Я уселась прямо на пол.
— Мне очень жаль, солнышко. Это, конечно, не дом, но…
Его младшую сестру Незабудку я видела крайне редко, зато с их лучшей подружкой Ребеккой (она же Слива, как я назвала ее из-за пижамки с сахарными сливами, в которой она умерла в девять лет) встречалась едва ли не регулярно. Однако сейчас и Сливы здесь не было.
— Где Незабудка, милый?
Он показал пальцем на стену, за которой точно не было никакой комнаты. А значит, я понятия не имела, где его сестра.
— А Слива где?
Рокет снова показал на стену.
Я не выдержала и оглянулась. А вдруг там все-таки есть комната? Секретная комната с еле заметной дверью? Вот был бы класс!
— Я очень по тебе соскучилась, — сказала я Рокету.
— Вас не было сто семь лет два месяца четырнадцать дней двенадцать часов и тридцать три минуты.
Святая какашка! Я моргнула и сказала вслух:
— Святая какашка!
Мейко хихикнул и накрыл мне ладошкой рот.
— Твою ж налево, — прошамкала я. — Извини, солнышко. Ругаться нехорошо.