— Серьезно? — От тревоги кожу закололо. — Хорошо.
Несколько мгновений спустя я уже была в комнате Джеммы, где она смотрела в запыленное окно.
— Здорово, Джем, — брякнула я, перебрав с весельем.
Сестра повернулась ко мне с полными слез глазами.
— Что случилось? — Я подошла ближе и, чуя неладное, прикусила губу.
— Думаю о дне твоего рождения.
— Понятно, — удивилась я. — Ты что-то вспомнила?
Отчасти я надеялась, что она скажет «нет». Джемма никогда не видела сверхъестественный мир, и после разговора с доктором Кларком мне очень хотелось, чтобы так оно и оставалось.
Тяжело сглотнув, она кивнула:
— Помню, что дядя Боб уснул.
— До или после любовного приключения с торговыми автоматами?
— После. Мы были в комнате ожидания, когда меня что-то разбудило. — Меня прошибло холодным потом. — Не понимаю, почему я не помнила этого до сих пор. Я услышала странные звуки из коридора. — Нет… — И пошла посмотреть, в чем дело. — Нет, нет, нет, нет, нет! — Могу поклясться, что я видела… — Джемма замолчала и смущенно отвернулась. — Что я видела монстра.
Я закрыла глаза. Еще вчера я до смерти хотела об этом узнать, но сейчас… Стоит ли оно того? А вдруг это сломает Джемму? У нее всегда было собственное идеальное видение мира. Нет, не так. Ей всегда нужно было такое видение мира. А тут всю ее жизнь за каждым поворотом я — прямой вызов всем ее идеалам и постоянная угроза ощущению безопасности в очень опасном мире.
Ну и что станет с моей сестрой, если она узнает, что за смерть нашей матери несет ответственность чудовище?
Она посмотрела на меня так, что в груди все сжалось.
— Чарли, поклясться могу, что видела, как мама с ним боролась. С этим монстром.
На голову обрушилась сокрушительная волна сомнений и отрицания.
— Боролась?
— Знаю, это дикость, но… кажется, монстр бросил ее в стену, но мама не ударилась, а прошла насквозь. В смысле сквозь стену. А потом монстр притащил ее обратно и… — Дрожащей ладонью Джемма прикрыла рот. — И набросился на нее.
Обжигающий жар и почти осязаемая тревога дали мне понять, что у двери появился Рейес.
— А потом помню, как проснулась в руках дяди Боба, — продолжала сестра, а я буквально дар речи потеряла. — Он мне сказал, что я отключилась, а сам был ужасно расстроен. Хорошо это помню, потому что думала, что он разозлился из-за того, что я потеряла сознание. К тому моменту я уже ни о каком монстре не думала. Все мысли занимало лишь то, что дядя Боб злился. — Я не могла пошевелиться. — Уже когда мы приехали домой, он рассказал мне, что мама умерла. Причем рассказал только потому, что плакал, а я допытывалась, почему он плачет. Точно не хотел мне ничего говорить, но я понимала уже тогда, что что-то не так. — А теперь я забыла, как дышать. — Чарли, — по щекам Джеммы потекли слезы, — я заражена?
Вопрос вывел меня из ступора.
— Чего? — Я сгребла ее объятия, и она вовсю разрыдалась. — Нет. Ты точно не заражена.
— Тогда как это объяснить? — Она с трудом дышала из-за слез. — Почему я помню то, чего просто-напросто не могло быть? — Сестра отстранилась и посмотрела на меня. — Ты-то, понятное дело, ангел смерти, но как могла мама — наша мама! — драться с демоном? Это же невозможно! Она… она не была такой, как ты. И я не такая, как ты.
— Джем, я думаю, то, что ты видела, вполне могло произойти на самом деле.
— Нет. — Она помотала головой и села на раскладушку. — Это невозможно. Я не умею заглядывать в твой мир, Чарли, и никогда не умела. Ты и сама это знаешь.
Я подумала о докторе Кларке и о том, как со временем он перерос способность видеть мир сверхъестественного. И все же вряд ли эта способность окончательно выветрилась.
— Ты уверена? Ты никогда не видела привидения или…
— Все видели привидение, Чарли. Я психиатр, так что поверь мне: все когда-нибудь видели призрака, но в девяноста девяти процентах случаев этому есть вполне логическое объяснение.
— А как насчет оставшегося процента?
— Я всегда стараюсь смотреть на вещи с практической точки зрения, но уже достаточно насмотрелась, чтобы полностью отрицать существование другого мира.
— Спасибочки, — всеми порами источая сарказм, отозвалась я.
Джемма фыркнула:
— Ты знаешь, о чем речь.
— А ты знаешь достаточно о человеческой психике, чтобы понимать, что все эти годы ты всего лишь блокировала свои воспоминания.
— Думаешь?
— Думаю.
— Значит, ты не считаешь меня чокнутой?
— Такого я не говорила, — поддразнила я.