Я моргнула и, рывком вернувшись в Млечный Путь, ахнула. Клянусь, в этот момент Панду меня как будто увидел, потому что его улыбка стала лукавее некуда.
— Мы увидимся снова? — спросила я, когда он опять взял меня за руки.
— Ты Первая звезда. Я всегда буду тебя видеть.
Глава 16
Если история и правда повторяется, однозначно заведу себе динозавра.
Мы попрощались с Панду и его семьей и вышли на улицу.
— Ты это видел? — спросила я у Рейеса.
— Видел.
— Это было… то есть он был… Даже не знала, что такое возможно.
— Для нас это не впервые.
— Точно. — Что-то подобное мы видели в глазах Пип, но она портал в любой мир, в любую реальность из существующих. Никаких измерений внутри нее нет, просто у нее есть к ним доступ. — Рейес, мы обязаны все это остановить. Нельзя, чтобы Пип или Панду пострадали.
— Знаю.
Время неумолимо заканчивалось, поэтому Рейес обнял меня, и мы переместились… в Париж.
— Кажется, промазали.
— Я подумал, мы могли бы перекусить. Все равно придется ждать, пока не закроется музей. Значит, у нас есть пара часов.
У меня отвисла челюсть. На добрую минуту, не меньше.
— Мы должны посмотреть на Эйфелеву башню!
— Это можно.
— Ты же меня с нее не сбросишь?
В уголках мерцающих глаз появились веселые морщинки. Рейесу было весело. Обожаю, когда мне удается его развеселить.
— Я такого не планировал, но если хочешь…
— Нет-нет! Обойдусь. Идея, конечно, заманчивая, но меня уже столько раз сбрасывали, что на всю жизнь хватит.
— Я тебя сбросил один-единственный раз.
— И этого более чем достаточно.
Мы поели под открытым небом на рю д’Арколь — так близко к Нотр-Даму, что нам было видно его шпили. Еда была такой же восхитительной, как и вид. За едой мы слышали десятки языков — улица была полна туристов со всего мира. А официант, узнав, что мы из США, да еще и из Нью-Мексико, спел нам наверняка только что придуманную песню про наш родной штат. Даже Рейес рассмеялся, но, как только парень принес крем-брюле, все резко стало серьезно. Рейес попытался украсть кусочек и едва не лишился руки.
Нигде и никогда вы не услышите, что не стоит телепортироваться на верхушку Эйфелевой башни (именно на верхушку, а не на верхнюю смотровую площадку) во время ветра. Трижды мы чуть не свалились и едва не стали причиной международного скандала, потому что дико завопила сигнализация. В итоге решили убраться от греха подальше. А две секунды спустя оказались в Риме, под самым Ватиканом. В основном потому, что материализоваться в самом Ватикане никак не получалось. Что-то вроде силового поля нас не пропускало внутрь. Может быть, какое-то заклинание?
Подняв руку, Рейес проверил невидимую преграду.
— Придется тебе идти без меня.
— Значит, Панду был прав? Тебе в город нельзя?
— Сомневаюсь, что Панду бывает не прав.
— И все-таки не догоняю. Ты и раньше бывал на святой земле. Да мы, черт возьми, восемь месяцев в монастыре прожили!
— Дело не в земле, а в защите.
Я поглазела по сторонам, пытаясь тоже увидеть преграду.
— И от чего тут защищаются?
— От меня.
— То есть от таких, как ты?
Рейес смерил меня странным взглядом. Не сердитым, не злым, а таким, словно… ему было просто любопытно.
— Таких, как я, больше нет. Я думал, это ты уже успела понять.
— Я о том, что ты частично демон. Ты это имел в виду?
— Нет. Город защищен конкретно от меня.
— Откуда тебе?.. Забудь. Чертовы ватиканцы, блин.
Не так давно мы выяснили, что люди из Ватикана годами за нами следили, подсылали к нам своих послушных овечек. Знать бы, сколько таких шпионов накопилось за все это время.
— Ты знаешь, как пройти внутрь? — спросил Рейес.
Я принялась размышлять о целесообразности присутствия Куки в нашей жизни.
— Тебе нельзя просто взять и материализоваться в некрополе, среди могил.
Куки — точно могила. Ей можно доверить любую тайну.
— Купишь билет и прикинешься туристом.
А еще какая-то она у нас слишком понимающая.
— Как только окажешься на месте, сосредоточься.
И вечно все и всем прощает.
— Если сердце действительно спрятали там для тебя, оно тебя позовет.
Решено: как только вернусь, прогоню ее к чертовой бабушке. А я-то думала, она моя лучшая подруга!