Рейес усмехнулся и перевернул на сковородке нечто восхитительное. И, надеюсь, съедобное.
— Мне нравится пялиться. Я в этом спец. По-моему, нужно делать именно то, что у тебя хорошо получается.
— Тогда я попробую свои силы в Олимпийских играх, — фыркнула Джемма.
Кто же знал, что у моей сестры есть чувство юмора?
Рейесу вовсю помогала Куки, которая не преминула сообщить:
— У меня, кстати, есть новая инфа по твоему серийному убийце.
— Еще один? — уточнила Джемма, решив, что пришел ее черед пялиться.
— Нет, — ответила я, стащив со стола морковку, — все тот же. Правда, он не убийца. Ни серийный, ни любой другой.
— Все у меня на столе. — Вдруг Куки уставилась на Рейеса с отвисшей челюстью. — Серьезно? Это и есть твой секрет? Шрирача?!
Рейес покачал головой и показал ей банку пасты из красного чили.
— Лучше, чем шрирача.
— Нет ничего лучше шрирачи.
— Как скажешь, — ухмыльнулся он и предложил подруге попробовать свой шедевр с ложки.
Прямо вот покормил ее с рук. По крайней мере именно так все и выглядело, когда в кухню заявился дядя Боб.
Куки застонала и принялась издавать какие-то всхлипывающие звуки. Ей-богу, я словно порно смотрела. Рейес бы отлично вписался в порнушку.
— Эй, — начала я, собираясь поставить мужа в известность о скорой смене его карьеры, но Джемма перебила, сказав, что я вот-вот закапаю все слюной.
Стерев слюну, я жестом позвала сестру идти за мной. Подходящего момента все равно никогда не будет.
У нее в комнате мы сели на раскладушку.
— Похоже, все серьезно, — заметила Джемма.
— Так и есть. Дело в том, что… — Я замолчала, откашлялась и только потом продолжила: — Мне очень жаль тебе это говорить, Джем… Серьезно, ужасно жаль.
Джемма застыла. Лицо так и дышало тревогой.
— Есть причина, почему ты не можешь связаться с Уайеттом.
Ладонь Джеммы нервно взметнулась к губам.
— Он…
— Нет, с ним все будет путем. Ему, правда, нужно выздороветь, но он оклемается.
Бойфренд Джеммы пострадал, пытаясь помешать толпе грабителей, но меня заверили, что все будет в порядке.
Я взяла сестру за руку.
— Прежде всего ты должна знать: я могу увидеть все твои воспоминания, включая и тот день, о котором ты, боюсь, не хочешь помнить.
— А Уайетт тут при чем?
— Ни при чем и при всем сразу. Мы обязаны помешать Мгле разрастаться. Каждый день она становится все больше и все больше пожирает наш мир. Сама не понимаю зачем, но мне нужно знать, что случилось перед маминой смертью.
— Я уже рассказала тебе все, что помню.
— Мне кажется, в твоей памяти хранится больше воспоминаний.
Джемма поднялась и отошла к окну.
— Нет. Если бы там было что-то еще, я бы знала.
— Джем, ты психиатр, а значит, как никто другой знаешь, как работает мозг, какие шутки он с нами порой играет и как заставляет поверить в то, что и близко не может быть правдой.
Пожав плечами, она снова села.
— И что ты собираешься делать? Испытать на мне вулканское «объединение разумов»?
— Можно и так сказать, — рассмеялась я. — Просто знай: я люблю тебя, и ты… ты можешь быть с мамой и папой. Можешь через меня перейти.
— Перейти?
Нахлынула такая печаль, что у меня задрожал подбородок.
— Мне очень жаль, Джемма. Клиентка, которая на тебя напала, была заражена. И она… — Из груди вырвались рыдания. Я так долго и старательно сдерживала боль от потери единственной сестры, что теперь она прорвалась наружу во всю мощь. — Она тебя убила.
— Чего?! — Опять подскочив, сестра попятилась от меня, отказываясь верить моим словам.
— Сама подумай.
— Нет. Нет! Ты ошибаешься. — Она отчаянно замотала головой. — Пришла Кэролин, и я… я упала. Она меня толкнула, и я упала. Вот и все. Меня просто сбили с ног.
По моим щекам уже потоками текли слезы, а боль, которую я ощущала каждой клеточкой, была по-настоящему мучительной.
— Мне ужасно жаль. Ты умерла от многочисленных ножевых ранений, которые нанесла тебе Кэролин, прежде чем наложить на себя руки. Но она не виновата. Это все…
Я даже не смогла закончить фразу. Потому что это была правда. Это все моя вина. Пусть не напрямую, но это я убила родную сестру.
С ее смертью, вскрытием, полицейскими отчетами и подготовкой к похоронам разбирался дядя Боб, пока мы с Рейесом пытались найти способ закрыть то, что сами же и открыли. Закончить то, что сами начали. И даже сейчас я ни на шаг не ближе к ответам, чем была два дня назад.
Я не понимала, что все это значит. Даже с помощью Панду и переводами Гаррета картинка не складывалась. Шкатулка, золотые хлопья, сердце, смерть мамы. Никакой связи. Ничто ни с чем не вязалось. Я люблю загадки, но это уже ни в какие ворота.