Пара стражей приблизилась к ним. Проверили именные листы и попросили обоих идти за ними. Старик удивился и попытался разузнать, что случилось, но ему ничего не ответили. Еще больше он удивился, когда идти оказалось недалеко. А точнее, их передали леденьщику и сказали забраться в фургон.
– Что за диво! – таращился по сторонам старик. – Неужели на новую работу нас перевели?
– Вроде того, – подтвердил услышавший это леденьщик и двинулся с места.
Они выехали за пределы бедных кварталов, проехали мимо восхитительных фруктовых полей – где трудились самые молодые и крепкие из бедных кишантанцев – спустились по одному из туннелей на фабрику льда и были выгружены в стерильного вида цех без оборудования и отсеков для фруктов.
– Но что же это? Кем нам здесь работать? – спросил старик у подошедшего к ним леденьщика.
– Да никем. Вон там ваше место.
Старик и его сосед подошли к низкой дверце, из-за которой доносились странные чавкающие звуки. Они открыли ее и увидели гигантский механизм. Множество труб вились по металлическому колодцу, на краешек которого они вышли. Старик хлопал глазами, осмысляя конструкцию, тем временем сосед его уже разглядел, что под ними находится.
На дне лежала груда тел. Старые (и не слишком) люди медленно перемалывались в жерле огромной мясорубки. Сверху, по одной из самых широких труб, лился очищающий коктейль, который разъедал никчемное тряпье и освежал массу. По краям месиво охлаждалось и было видно, как заледенелые куски смешиваются с более теплыми.
– Что же это? – робко спросил старик.
Люк на потолке открылся, и в жуткую заморозку хлынул благоухающий поток фруктов.
– “Влеит”, – ответил его сосед, и оба они полетели во фруктовое изобилие.
Смерть от кирпича
Каждый раз, обдумывая рискованную и не очень законную сделку, синьор Сапато размышлял: «Право, смерть может настигнуть нас когда угодно. Пусть даже случайно упавший с крыши кирпич размозжит мою голову во вторник после завтрака. Судьбу не предугадать. Хотя, по роду моей деятельности, скорее всего я буду кормить рыб где-нибудь на дне залива с продырявленной головой – пулей или хоть тем же ножом для колки льда». После подобных монологов он медитативно затягивался сигарой и делал ставку в экстремально-криминальных своих деяниях. Однако, как бы синьор Сапато ни предугадывал способ, каким его недруги избавятся от конкурента, погиб он во вторник после завтрака. От кирпича.
Сейчас за его телом приглядывала молодая Люси – ангел по происхождению, следователь по службе. Она успешно замаскировала белые крылья иллюзией, потому никто из работников скорой и полиции не обращал на девушку никакого внимания. Впрочем, человеческая полиция довольно быстро ретировалась, как только убедилась, что криминала в кончине криминального главы нет. Удивительно, но нет. В этом сомневалась лишь Люси. И то, только потому, что нутром чуяла демонический промысел.
***
Месяц напряженной работы: работа под прикрытием, допросы низших демонов. Паутина смыслов ширилась, а Люси злилась:
– Кто этот коварный гад с не менее коварным планом?
Наконец, свершилось. Все линии так или иначе вели к одному – мерзкому демону из высшего эшелона. Что он задумал? Как бы Люси ни размышляла, ничего конкретного ее улики не выявляли.
Промаявшись и настрочив внушительный отчёт о проделанной работе, она спустилась в ад.
Горько обжигали стены крепости, изводили разум стенания грешников. Люси с усилием двигалась по узким коридорам демонической обители, надеясь лишь на то, что нарушитель порядка не наплюет на её ангельскую неприкосновенность.
Слуги впустили в главную залу. Демон сидел во главе стола, обворожительно улыбаясь.
– Я веду расследование, – объяснила своё появление Люси. – Вы подозреваетесь в убийстве грешника Сапато.
– Да, его убил я, – кивнул демон.
– Но зачем? Ведь в этом не было совершенно никакого смысла.
– А как ещё познакомиться с такой добропорядочной синьорой? – ухмыльнулся демон и откупорил шампанское.
Речной дракон
Давным-давно в черной шелководной реке завелся дракон. Не сказать, что дракон был особенный, но хлопот стал доставлять немерено. А все дело в том, что жили по берегам люди, и люди своенравные. Думается вам, дракону такое соседство ни к чему. Однако оказалось, что от буйного норова он к ним и подселился.