Я ударился головой о ствол векового дерева, поэтому могу с уверенностью сказать, что весь мой мозг рассыпался как конфетти по лесу.
— Меня Николь зовут, — попыталась я продолжить заговаривать ему внушительные зубки. — А тебя как?
Уши волка подались вперед, можно было подумать, что он внутренне задается вопросом о том, не показалось ли ему, что я поинтересовалась его именем и даже назвала своё. С любопытством он снова склонил голову набок, затем принюхался ко мне и… фыркнул? Чихнул? Попытался сдержать рвотный позыв?
Даже немного обидно…
Ну, и ладно! Пусть поймет, что я та еще гадость несъедобная и убежит прочь в лесную глушь.
— Рэкс? — предположила я. — Или, может, тебя зовут Тедди?
Зверь снова издал какой-то непонятный звук и прилег напротив меня, втянув перед собой передние лапы.
От длины его когтей мне захотелось жалобно скулить и плакать. Если он не сожрет меня с помощью клыков, то, наверняка, сможет порубить на чипсы своим длиннющими когтями-ножами. Или, еще один возможный вариант, он порубит меня когтями, чтобы было удобнее жевать клыками.
В любом случае, шансов на то, чтобы выбраться из его плена живой и невредимой у меня нет.
— Наверное, у тебя сегодня свободный день и ты ничего не планировала. но мне нужно домой, — издала нервный смешок. — Можно?
Низкий гортанный рык откуда-то изнутри волка дал мне понять, что — нельзя.
— Хорошо, как скажешь, — согласилась с ним максимально быстро и продолжила улыбаться. — Просто, перед тем, как ты меня съешь, хочу, чтобы ты знал, что я ни разу в жизни не целовалась. Да, что там?! Я даже на свидании ни разу не была. Так что сегодня ты съешь самую большую неудачницу штата. Надеюсь, это не заразно. Ну, приятного аппетита, — сказала я, зажмурила глаза и опустила голову, готовясь к тому, что он начнет лакомиться именно с неё.
Но, вместо того, чтобы откусить мне голову одним мощным кусем, волк издал звук схожий по интонации со словом «бедняжка». Или «лузер».
Склоняюсь ко второму варианту, потому что сама о себе именно такого мнения.
Приоткрыв один глаз, с опаской взглянула на хищника, который прилег и устроил свою лохматую голову на лапах. Теперь он смотрел на меня снизу вверх и, судя по всему, никуда не торопился.
Неожиданно пришла к выводу, что он, возможно, когда-то был прирученным волком, но каким-то образом оказался в лесу совсем один. И сейчас, увидев в своем доме человека, с которым когда-то был близок, решил вспомнить, что мы из себя представляем.
Ничего интересного, волчок. Жалкое, трясущееся, костлявое существо, которое разводит болтовню и с замиранием сердца ждет, когда ты его сожрешь.
— А еще я в лифчик вату подкладывала до девятого класса, — неожиданно выдала я.
От этой информации волк резко поднял голову и уставился мне в глаза. Медленно перевел взгляд вниз…
Он, что смотрит на мою грудь?
— Я так уже не делаю, — обиженно произнесла я и даже отвернулась, чтобы выразить всю степень обиды.
Поймав момент, когда я не смотрю на него в упор, волк придвинулся ближе, а адреналин внутри меня зашкалил так, что волосы на затылке пришли в движение и были готовы покинуть мою голову раз и навсегда.
— Ладно-ладно! — затараторила я. — Я наврала тебе, что ни разу не целовалась. Один раз было. В восьмом классе с парнем на год старше меня. Он поцеловал меня куда-то между губой и носом, а потом чихнул. И всё моё лицо оказалось в его слюнях. Вернее, я убеждаю себя в том, что это были всего лишь слюни. Но про вату я честно сказала. И про то, что я так больше не делаю, тоже честно.
Волк снова фыркнул. Еще немного и я буду уверена в том, что он так смеется.
Боже, меня даже волк считает неудачницей. Пожалуй, я останусь жить в этом лесу навсегда. С таким позором, который я ношу все эти годы, появляться на людях — преступление.
Что-то едва уловимо поменялось в воздухе. Это почувствовала даже я. Волк насторожился. Из взгляда пропала игривость. Черные уши были отведены назад, он словно прислушивался к движению ветра и шороху крон деревьев над нашими головами.
Встал в стойку, бросил на меня взгляд золотистых глаз и скрылся в лесной глуши.
Огляделась вокруг, но не смогла понять причину его столь стремительного бегства. Адреналин пробился через завесу оцепенения и моё тело начала бить крупная дрожь. ослабшие руки упали на колени, после чего я сам опрокинулась на спину и уставилась в небо, тяжело дыша.
В стороне послышался гул работающего двигателя. По дороге ехала машины и она, видимо, и спугнула волка.
Раньше не могли тут проехать?
Тело отказывалось мне подчиняться. Я пыталась снова сесть, но со стороны, скорее всего, напоминала черепаху, которая перевернулась на панцирь и безуспешно барахтается.
Звук двигатель становился всё ближе, пока, наконец, не остановился рядом со мной. Хлопок двери, быстрые шаги и солнце закрыла внушительная фигура Ханта.
Замечательно! Что могло быть хуже?
— Ты что здесь делаешь? — спросил он, глядя на меня, как на умалишенную.
— Люблю после занятий голову разбить о дерево. Ты разве, нет? — ответила я, продолжая пялиться в чистейшее голубое небо, лишь бы не смотреть в его синие глаза.
— Я подозревал, что ты отбитая на всю голову, но не думал, что это буквально, — Хант сел рядом со мной на корточки и попыталась просунуть ладонь под голову. — С тобой точно всё нормально?
— Я лежу под деревом на окраине леса. Рядом помятый велосипед. Как ты думаешь, это нормально?
— Ну, ты сама сказала, что любишь после занятий…
— Ты серьёзно? — выпучила на него глаза и с шипением приподнялась на локте, чувствуя как тошнота подкатывает к горлу. — Что-то мне нехорошо.
— Иди сюда и не дергайся, — спокойно и немного грозно сказал Хант и подхватил меня на руки. — Идти можешь?
— Могу, — кивнула я, и он аккуратно поставил меня на землю рядом со мной. Отошел в сторону и закинул мой велосипед в белый пикап, который всё еще гудел двигателем на весь лес.
Сделал пару шагов в направлении машины и едва устояла на ногах, когда лес накренился в моих глазах.
— Стоять, — поймал меня за талию парень и довел до авто. Открыл для меня пассажирскую дверцу и помог устроиться на сидении. — Еще раз мне соврешь — покусаю.
— Зубки обломаешь, — нашлась я с ответом и откинулась на подголовник, устало закрыв глаза.
— Ты точно в порядке? — обеспокоенно спросил Хант и коснулся моего плеча. — Сколько пальцев я показываю?
Приоткрыла левый глаз и уставилась на его руку.
— Вторник.
— Правильно, — рассмеялся он. Затем потянулся к ремню безопасности и пристегнул меня. Мы оказались очень близко друг к другу. Сосредоточенный взгляд синий глаз блуждал по моему лицу. Крылья носа едва заметно подрагивали. — Ты одна здесь была?
— А ты еще кого-то видишь?
— Не вижу, но это не значит, что никого рядом с тобой не было, — без малейшего намека на шутку ответил он.
— Был волк, — призналась я честно. — Большой, черный, с золотистыми глазами. Только тёте не говори, иначе мне, вообще, запретит из дома выходить.
— Я тебе тоже запрещаю. В лес больше ни ногой, — произнес он холодно и отдалился от меня. Захлопнул дверцу пикапа и отошел в сторону дерева, где всё еще лежал мой рюкзак. Поднял его за лямку и задержал внимание на лесной чаще. Не знаю, что он там пытался увидеть, но складывалось впечатление, что он точно знал, куда ему смотреть.
Обошел машину, сел за руль. Положил мне на колени рюкзак, убедился в том, что я всё еще пристёгнута и пристегнулся сам.
— Дай, посмотрю, что там у тебя, — его тон с холодного и отстраненного сменился на заботливый.
Аккуратно наклонилась к нему и почти уронила голову ему на колени, когда он, едва касаясь, стал прощупывать затылок, посылая импульсы боли в лоб.
— Что там? Кровь? Много крови? Мозги видно? — паниковала я, всерьёз опасаясь его молчания.
— Нельзя увидеть того, чего нет, — ответил Хант, за что я незамедлительно ткнула его пальцами в ребра. — Просто шишка. Большая шишка. Паниковать не о чем, но лучше будет, если ты пару дней отлежишься дома.