Тряхнула головой, красноречиво намекая на то, что сейчас совершенно не время для проверки его глупой теории. Если бы я была хранительницей, то уже бы сделала хоть что-то, кроме простых словесных утешений.
Но, говорят, на войне все средства хороши…
В любом случае, хуже я точно ей не сделаю, если хотя бы попытаюсь возомнить себя тем, кем я вовсе не являюсь.
Стоя на коленях рядом с подругой, пыталась сообразить, что можно сделать в этой непростой для нас всех ситуации.
Заклинание, взмах рук? Что делают хранительницы? Молятся?
— Эшли, — позвала я подругу, подбородок которой дрожал от рыданий, которые уже не получалось сдерживать. — Поделись со мной болью. Слышишь?
— Серьёзно? — рассмеялся Мэйсон. — Ты кем себя возомнила, ничтожество?
— Надень портки, хотя бы, — ответила я, не взглянув в его сторону. — Или листочек какой возьми. Самый маленький в этом лесу тебе вполне подойдёт.
Эшли усмехнулась сквозь боль и слёзы, и это стало для меня бальзамом. Если я могу отвлечь её от боли своей болтовней, то именно это я и буду делать. Тем более что рот у меня, всё равно, плохо закрывается и мало связан с мозгом.
— Давай, Эшли, — продолжила я свою словарную диарею. — У ёжика боли, у Мэйсона очень сильно боли, а у Эшли не боли. Да?
— Забавную зверушку вы себя завели, близнецы, — продолжал тем временем Мэйсон, пока Лиам продолжал сосредоточено служить щитом между нами и этим поехавшим головой нудистом.
— В зеркале зверушку увидишь, хомяк плешивый, — захлебываясь слезами и болью выдавила Эшли и протяжно застонала, когда по телу вновь пронесся хруст костей.
— Паскуда! — прорычал Мэйсон и хотел было кинуться на нас, но неожиданно путь ему преградил волк.
Тот самый волк, которого я видела, когда упала с велосипеда. Тот самый волк, который приходил ко мне однажды ночью и тот самый волк, в котором я узнала и вчерашнего гостя.
— Итан! — восхищенно всплеснул руками Мэйсон. — Ну, надо же! Как в старые добрые времена — два друга защищают одну соплячку, которая не умеет контролировать свой маленький грязный язык.
Эшли попыталась встать, но я ей не позволила. Уложила голову к себе на колени и сильнее сжала ее руку, представляя как мои кости ломает вместо её. Как больно мне, а не ей.
И ровно в тот момент, когда я почти разочаровалась в своих силах, между нашими ладонями зародились маленькие бледные искры белого света. Совсем слабые, совсем робкие, но повергшие нас в шок обеих. Эшли даже трястись перестала, наблюдая за тем, как прямо на наших глаза, в наших руках, происходит нечто необъяснимое.
Осознав, что я напала на нужный след, инстинктивно продолжила представлять, как боль пронзает мои кости. Искры между ладонями стали ярче. Но мир вокруг померк, когда мои кости пронзило острой болью, словно миллиарды маленьких иголочек впились в каждую из них и медленно-медленно входили все глубже и глубже, будто прокручиваясь.
Стиснула зубы, чтобы не закричать. Так больно мне не было еще никогда и вряд ли будет.
— Ники! — вскрикнула Эшли. — Ты что делаешь? Остановись! Тебе же больно!
На ее крик повернулся Лиам и замер.
— Какого хрена?! — донеслось от Мэйсона.
— Совсем не больно, — соврала я слишком очевидно и сильнее сжала пальцы Эшли, когда она попыталась освободиться.
— Отпусти! — требовала она, видя, как из моих глаз хлынули слёзы. — Отпусти, дура!
Но я продолжила держать, давая себе полный отчет в том, что просто обязана это делать.
Секундное замешательство Лиама и Итана, наблюдавших за нами со страхом и шоком в волчьих глазах, стало для них большой ошибкой. Пользуясь тем, что никто уже не обращает внимание на Мэйсона, он в считанные секунды перекинулся в волка и, оскалив пасть, кинулся на моего друга.
— Лиам! — взревела я. — Сзади!
Но даже скорости звериной реакции оказалось недостаточно для того, чтобы отразить внезапный удар.
Огромный клыки Мэйсона впились в спину Лиама, отчего друг истошно завыл от боли, но ничего не смог сделать, словно его парализовало.
— Нет! — вскрикнула Эшли и выпустила мою ладонь, пытаясь встать. — Лиам!
Волк Итана тоже не стоял без дела и с рычанием впился в шею Мэйсона, не позволяя тому довести начатое до конца, а Мэйсон был готов к тому, чтобы вовсе перекусить близнецу позвоночник.
Дернувшись от боли, которую ему причинил Итан, Мэйсон тряхнул головой и Лиам, которого больше ничего не держало влетел спиной в ствол дерева, издав еще один протяжный вой, наполненный болью.
Только в этот раз на его вой ответили.
Эшли. Её вой больше походил на рык раненного зверя, в момент, когда она начала стремительно менять обличие. Всё меньше человеческого оставалось в ней, и всё больше волчьего прорезалось сквозь одежду и кожу.
На четвереньках подползла к Лиаму, который был без сознания, но часто и тяжело дышал, наоборот, становясь человеком. Теперь кровь не облепляла его серую шерсть, а хаотичными пятнами была размазана по гладкой бледной коже. Но, к счастью, раны от укуса затягивались почти на глазах.
Стянула с себя толстовку и прикрыла ею парня ниже пояса.
Дружба дружбой, но есть то, что мне видеть не положено.
С трудом поднялась на ноги и увидела как в центре полянки, на которой все мы случайно собрались, происходила борьба между волками Мэйсона и Итана.
Коричневый волк Мэйсона пытался уличить момент, чтобы вцепиться черному волку Итана в позвоночник и провернуть тот же фокус, что и с Лиамом.
Но самым шокирующим для меня стало то, что рядом с ними, тряся головой и, срывая с себя остатки разорванной одежды, стоял волк Эшли. Точно такой же серый, как и Лиам, только на груди был небольшой черный треугольник, словно манишка. Она была слаба, покачивалась на лапах и еще плохо ориентировалась в пространстве, но все равно полезла в драку волков.
Мэйсону это только сыграло на … лапу, потому что Итан отвлекся, желая снова стать щитом между ним и волчицей, что стало для него фатальным, когда коричневый волк, воспользовавшись секундной заминкой, впился ему в спину.
Протяжный вой вновь пронесся по лесу и в этот раз ему вторил самый настоящий волчий вой Эшли и еще несколько голосов из глубин леса.
Нас услышала стая? Или это эхо так разносится по лесу?
Волчица оттолкнулась лапами от земли и во весь опор побежала на Мэйсона, в зубах которого сопротивлялся черный волк, беспомощно клацая зубами в воздухе. Она впилась в его шею, и это помогло Итану освободиться, но теперь коричневый волк отвлекся на Эшли, которая была явно слабее всех, кто здесь есть.
Итан вновь стал щитом между Мэйсоном и Эшли. Обороняясь от его острых клыков, он был вынужден служить не только защитой, но и опорой для волчицы, которая уже почти не держалась на лапах, но всё равно продолжала сражаться не на жизнь, а насмерть.
Нужно что-то делать! — звенело в моей голове.
Нельзя просто стоять и ждать, что всё решится само собой.
Ходя из стороны в сторону, схватила несколько увесистых камней и по одному стала кидать их в Мэйсона.
Не помогло.
Я для него словно комарик. Он даже не заметил, что я немного примяла его шерстку.
Сомневаюсь, что и в этой ситуации моя болтовня сможет хоть кому-то помочь.
Хотя…
Мама всегда говорит, что слова бьют больнее самого острого ножа.
— Мэйсон! — крикнула я, но не была услышана, так как возня на полянке под светом луны продолжалась.
— Мэйсон! — повторила я, сделав пять шагов к эпицентру побоища. — Твой отец мёртв! — кричала я, не надеясь на то, что он меня услышит и в этот раз.
Но он услышал.
Клацанье волчьей пасти прекратилось. Темные глаза с бесконечно черной бездной в них, уставились прямо на меня, словно говоря «повтори».
— Ты убил своего отца! — кричала я, как умалишенная. — Каково это — быть убийцей собственного отца?
Волк Мэйсона застыл в неверии.
Глядя ему прямо в глаза, боковым зрением уловила, как Эшли упала без сил. Итан не ослабил оборонительных позиций, продолжая стоять на ее защите, лишь позволил себе на секунду ткнуться острым носом в её нос.