— Что происходит? — Дернулась Эшли и, наконец, нашла в себе силы, чтобы поднять голову и увидеть, что прямо над ней волчья лапа, которую я всё еще удерживала своими горящими ладонями, превращалась в руку. — О, боже!
Черная густая шерсть словно отступала. Нехотя, с великим одолжением, но всё же сдавала позиции.
Я чувствовала как дрожит Итан, как его длинные пальцы обвили моё запястье и не сразу поняла, что это дрожу я, а не он. Силы покидали меня настолько стремительно, что даже просто сидеть казалось невыносимым испытанием. Каждый мускул молил об отдыхе и хоть малейшем расслаблении, но я понимала, что должна продержаться еще немного, чтобы убедиться в том, то волк, всё же, отпустил Итана и не передумал на полпути.
— Боже! — всхлипывала Эшли, обнаруживая себя не в объятиях волка, а в руках весьма привлекательного парня, черные волосы которого были похожи на маленькие пружинки, которые непослушно спадали ему на глаза цвета теплой карамели.
— Эшли, — первое слово, которой он сказал, сжима я в объятиях девушку, что льнула к нему всем телом, радостно всхлипывая и хаотично целуя лицо.
Лишь убедившись в том, что волк отступил и больше нет необходимости контролировать процесс, я позволила себе расслабиться и просто рухнуть на землю.
Звездное небо кружило над головой, в которой была такая легкость, словно я сама воспарю над этим лесом и коснусь тех недосягаемых звезд.
— Ники? — навис надо мной Хант, обеспокоенно заглядывая синими глазами в лицо.
— Со мной всё отлично, — губы сами растянулись в блаженной улыбке. — Иди к брату. Ты ему нужнее.
Невесомо поцеловав меня в губы, Хант отошел туда, где пара Эшли и Итана пытались встать на ноги, но оба не могли этого сделать и у каждого была своя на то причина. Эшли не могла встать, потому что была столь же измотана, что и я, поэтому ей не оставалась ничего иного, кроме как, прикрывать причинные места клочками ткани, что всего несколько минут назад были ее одеждой. Итан же не мог встать просто потому, что за год заключения в волчьей шкуре он забыл, что такое ноги и как ими нужно пользоваться.
Хант подошел к брату и рухнул перед ним на колени. Парни обнялись так крепко, что в один момент мне показалось, что я слышу хруст костей их обоих.
— Белоснежка, — пробубнил Итан. — Я скучал по тебе.
Невольно прыснула, поняв, что Белоснежкой Хант зовется не из-за любви к гномам, а из-за белой шерсти.
— Я тоже скучал по тебе, идиоты ты кусок, — вторил ему Хант.
Ох, уж эти теплые братские отношения…
— Я тут подумал… — внезапно отозвался Лиам, полностью придя в себя.
— Что-то новенькое, — не оставила Эшли без внимания этот момент.
— А как мы все впятером голые выйдем в город?
— Ночь же, — цокнула Эшли, прикрываясь клочками одежды. — Нас никто не увидит. И выходить из леса можно по одному, а не все разом. Не хватало еще заработать слову ярых свингеров.
— Точно! — поддержал ее братец.
Снова вернула внимание к небу и расслаблено выдохнула, чувствуя, как усталость опутывает тело тонкой паутинкой.
— Как ты? — Хант сгреб меня в свои объятия и усадил на колени.
Боже! Какой же он горячий и приятный на ощупь! Я в раю.
— Ну, — пожала я плечом и потерлась щекой о его ключицу, затем спрятав нос в изгибе теплой шеи. — Я нахожусь одна в лесу в компании трёх абсолютно голых парней. По-моему, ночка удалась.
По полянке пронесся приглушенный смех всех присутствующих.
— Эй! — возмутилась Эшли. — Тут еще и я есть, вообще-то!
— Не порти мой рассказ…
Эпилог
Необъяснимая тревога сосала под ложечкой. Мурашки волнения прокатывались под кожей, когда из окна второго этажа дома родителей Ханта я наблюдала за тем, как собирается вся стая.
Стая, которая нашла свою хранительницу и обрела единство.
Я — хранительница…
С ума сойти!
Мама меня убьёт.
Хотя, нет, мама меня убьёт, если узнает, что в восемнадцать лет я стала истиной для волка, то есть, по большому счету, я уже замужем. Волчья свадьба состоится уже в ближайшее полнолуние, до которого меньше десяти дней.
Осталось только родителям как-то об этом сообщить. Правда, для этого придется устраивать для них настоящую свадьбу, которую делают обычные молодожены-люди.
Я не могу сказать им, кем являются родители моего жениха, да и сам он. Я обязана сохранять в целостности и балансе не только стаю, но и хранить в секрет само ее существование.
Такова доля волков, когда-то проклятых ведьмой: в людях находятся их погибель и спасение.
Незавидная у них доля, когда довериться человеку — большой риск.
Хотя… если человек доверяется человеку, то он тоже здорово рискует. Никогда не знаешь, с какой стороны может прилететь нож в спину.
— Я чувствую твоё волнение, Ники, — в комнату прокрался Хант.
Медленно развернулась к нему на каблуках и оправила полы небесно-голубого платья. Ладони и правда вспотели от волнения, в котором я пребывала уже с шести утра.
— Что это у тебя? — подбородком указала на большую серую коробку в его руках. — Подарок?
— Не совсем, — красивые губы изломились в легкой улыбке. — Это мантия хранительницы.
Хант аккуратно поставил коробку на комод рядом со мной.
— Мантия? — вскинула я брови. — Меня сегодня в императоры посвящают или в хранительницы?
— Пусть делают, что хотят, — ухмыльнулся он. — Лично я давно тебя посвятил в императрицу моих мыслей и хранительницу моего сердца.
— Боже, Хант! — засмущалась я и спрятала лицо в ладонях. — Если ты не перестанешь так делать, то я сгорю от смущения до церемонии.
— Не вижу ничего пожароопасного в том, чтобы говорить любимой правду, — произнес он уверенно и подошел ко мне очень близко. Поднял руку и ласково очертил скулу подушечкой большого пальца. Заправил прядь непослушных рыжих волос мне за ухо и склонился, мягко коснувшись моих губ моими.
— Ты даже не представляешь, какой пожар внутри меня ты вызываешь одним этим словом, — промурлыкала я, встав на цыпочки, чтобы снова коснуться его губ.
— Любимая, — повторил Хант шепотом.
Перехватила его руку за запястье и прижала ладонь к своей груди с левой стороны.
— Скажи еще раз.
— Любимая.
— Чувствуешь, как горит внутри? Сердце будто взорвется сейчас, — провела его ладонью ниже по своему телу и остановилась чуть ниже пупка. — Повтори снова.
— Любимая, — игривая улыбка затаилась в уголках его губ.
— А теперь чувствуешь? Там словно растет огненный шар, который посылает кипящую лаву по венам. И ты говоришь, что в твоих словах нет ничего пожароопасного.
— Тогда ты должна знать, ради чего я готов сгореть заживо.
Сказав это, Хант отпустил мою руку. Сократил между нами расстояние и практически впечатал меня спиной в стену. Напал на губы в жадном поцелуе, крадущем дыхание и разум.
Низкий рык поднялся из его груди, свидетельствующий о том, что и вторая его сущность тоже не оставалась равнодушной к внезапно вспыхнувшей страсти.
Если гореть, то только вместе.
— Мой волк хочет украсть тебя и спрятать в самом тайном углу этого чертова леса, — хрипел мне в губы Хант.
— Нас ждёт стая, — выдохнула ему в рот и мягко прикусила его нижнюю губу, дразняще коснулась ее языком и отпустила.
— Что будем делать? Я с ума сойду, если хоть пять минут не буду иметь возможности прикоснуться к тебе.
— Ну, — мечтательно возвела взгляд в потолок и игриво повела бровью. — Могу почесать тебе за ушком. Кое-кто этому точно будет рад.
— Еще немного и я начну ревновать.
— Тогда ты не узнаешь, кого я люблю, — деловито заявило я.
— И кого же? — в сапфировых глазах вспыхнули искры неподдельного любопытства.
Привстала на цыпочки, мягко коснулась губами его уха и едва слышно произнесла:
— Тебя…