Далее взяли нужный курс, и полетели как в начале войны - звеном из троих
самолетов, которые правда прикрывала, целая эскадрилия. Лететь майским,
солнечным днем было как-то особо радостно. Облаков, почти нет, вокруг
бескрайняя синева, и, кажется, что нет никакой войны, никакого врага на родной
территории. Если конечно не смотреть на истерзанную землю.
Хоть летели и вместе, Жека периодически крутил головой, посматривал
назад, и по сторонам, особенно на редкие облака, и в сторону солнца, хоть это и
слепило. Сумей он зарядить свой телефон, да возьми с собой некоторые шнуры,
так еще и музыкой, себя бы обеспечил, после некоторых переделок...
Вот и линия фронта, доворот, и, не долетая до нужного квадрата, им троим,
необходимо снизиться и начинать фотосъемку.
- Все - передал Антон - разлетаемся, и соблюдаем радиомолчание. Как
поняли?
- Понял хорошо - иду вниз. - Передал Евгений.
Он отжал ручку управления, и, сбросив скорость, устремился вниз.
Спокойно как на тренировочном полете, уменьшил обороты, и пошел над
деревьями, с максимально уменьшенным звуком от самолета. И далее летел,
едва ли не подстригая верхушки, особо рослых лесных великанов.
- Что же вы тут так скрываете? - Все время думал он. - Как это выяснить по-
тихому?
Жека старался не вести самолет над открытой местностью, но летел так,
чтобы просматривать дороги, железнодорожные ветки, и даже реки. Он
высматривал уже не вражеских позиций, а немецкие колоны, что двигались к
фронту. Искал он и аэродромы, где фотографировать, было опасно, но такие
сведенья были особ важны, и он рисковал.
Окраска самолета помогала, быть не так заметным - одно слово -
маскировка. Тут некстати пришла мысль:
- А где в годы войны использовался его «Лавочкин»? На каком фронте?
Когда был выпущен? Где хранился после войны? До Победы было еще два года,
и, не зная как попасть в свое время, его задачей было еще и сохранить свой
«Лавочкин». Хотя может и стоило как-то выяснить - когда его выпустят с завода, на самом деле, и обменять. Возможно угробив свой самолет - чтобы не было двух
единиц вместо одной, в одно, и тоже время.
Внизу проносились лесополосы, поля, и вкрапления озер, среди них дороги
и села. И вдруг неожиданно, как иногда бывает, распахнулся вражеский аэродром.
Евгений понял - у него есть только пара секунд, затем его обнаружат, и откроют
зенитный огонь. А там и истребители появятся...
25
- Наглость - второе счастье - решил Жека. - Ну что пожелаю фрицам
приятного аппетита…
Евгений начал снимать самолеты и технику. Медленно и тихо, явно не с
намереньем атаковать, советский самолет, появился над немецким аэродромом.
Он покачал крыльями, одновременно выпуская шасси. Огонь не открыли.
Мимолетный взгляд вниз - «Хейнкели», но необычные, не только сто
одиннадцатые…. Среди них есть и истребители и штурмовики, хотя эта
самолетная марка в основном используются как средние бомбардировщики. Если
бы не радиомолчание, Жека сразу передал бы такие сведенья.
- Все пора уходить, теперь вся надежда на мощность мотора и, на удачу. А
еще на слово, которому еще в детстве научила бабушка. Слово, произнося
которое пуля пролетит мимо, а нож пройдет вскользь, и самое главное,
нападающий вскоре откинется. Но это в единичном случае, а тут…
Но Жека все равно заорал:
- «А…. ра» - убрал шасси, и продолжая орать увеличил тягу, потянул рычаги
рулей высоты, налег на ручку, и дал газ.
Две секунды, и аэродром взорвался зенитными залпами, а по полю уже шли
на взлет, Не 100. Пролетал, так чтобы взлететь, никто не успел, и быстро
ретировался. И Евгений, автоматически повел самолет так, будто сидел в кабине
реактивного СУ, а когда опомнился, было уже поздно. Но за аэродром он все-таки
вылетел. Теперь кто первый наберет высоту, и у кого больше скорость, тот и в
дамках.
Переворот, полный газ, и Жека полетел в немецкий тыл, потому что зашел
на аэродром с Юго-востока. Один Не 110, все-таки увязался за ним. Еще бы
советский истребитель новой разработки - сбить или посадить такой, точно
получить железный крест.
- Ну ладно - сам нарвался - разозлился Евгений - посмотрим кто, кого?
И потянул ручку до предела, так же рули высоты - в крайнем положении.
- Давай дорогой ты мой истребитель - крикнул он своему самолету -
выдержишь, обещаю, на капремонт поставлю…
Мертвая петля, ее завершающая фаза, и «Лавочкин» в удачном положении.
Жека на миг, вдавил гашетку, и…. О, какая удача, похоже убил своего противника.
Теперь домой, не проверяя, куда рухнет немецкий самолет - таких
неподтвержденных сбитых, у него уже много.
Он обогнул засекреченный квадрат, и, сфотографировав по пути
передвижение войск противника, пошел в сторону линии фронта. Выполнив
задание, с легким сердцем, можно было возвращаться обратно. Но для начала
нужно найти своих, которые где-то сражаются. Но связаться с ними, пока не
увидит, Жека не рискнул - могли обнаружить, а у него важные вселенья.
Некоторое время он рыскал, но безрезультатно, и решил возвращаться сам.
Встречи с вражескими истребителями он избежал, видел группу летящих
«Юнкерсов», но приказ был четким - в бой не вступать, и при обнаружении
летящих вражеских самолетов, на скорости уходить. Так он и делал, но
практически рядом с линией фронта, заметил воздушную схватку.
В этой воздушно карусели, Жека опознал, еще не виденные им вживую,
«фоккеры», которые гоняли пару «Яков». «Фокке-Вульф 190», был и так
серьезным противником, а тут имело место, еще и численный перевес. Этот
немецкий истребитель, насколько было известно, вообще задумывался как
штурмовик или ночной истребитель, но немцы использовали его и днем, очень
активно. На нем стояло пулеметно-пушечное вооружение, подставиться под
которое - означало быть сбитым.
26
А тут четверка «фоккеров», как хищные птицы, устроила охоту на пару Як 1,
уступающих немецкому истребителю в скорости, времени набора высоты, и
прочности. Хотя вооружение тоже имели пулеметно-пушечное. В «яках» сидели
явно не асы, а вот немецкие летчики, имели хороший боевой опыт и навыки.
- Не могу не вмешаться - зло процедил Жека, набирая высоту, и выполняя
горку.
Он увеличил скорость, спеша помочь, ведь ни то, что минуты - секунды
играют немаловажную роль. У него преимущество, о нем пока никто не знает, и
если немецкие и советские истребители, успели выстрелять, часть боезапаса, то
у его «Лавочкина» тот был полным. Евгений, выдохнул, надавил на ручку, и,
переместив рули высоты, ринулся вниз, положив палец на гашетку.
В голове четкая мысль - стрелять нужно в жизненные места самолета, то
есть: мотор, бензобаки и экипаж. Так же Жека четко усвоил - внезапное,
стремительное и дерзкое нападение морально подавляет противника. Вызывает у
него растерянность, не дает возможности подготовиться для отражения атаки и,
как правило, приводит к уничтожению…
Словно сколол или кречет, низринувшись вниз, Жека зашел в хвост,
ближайшего «фоккера». Пушки выплюнули снаряды, раз-другой, и немецкий