могли, поливали огнем из пулеметов, попадающие в сектор обстрела, «мессеры».
- Соколы, идем домой - передал их комэск - давайте отрываться.
- Оторвешься тут - подумал Евгений - их в два раза больше, и они не
простачки…
Но вот один «мессер» задымил, клюнул носом, и объятый пламенем
устремился к земле. Второго поджег Антон, а с оставшейся парой, разобраться
было уже проще. Еще пару скоростных маневров, и враг начал нервничать и
допускать ошибки. Одного они вдвоем с комэском, расстреляли так, что крыло,
отломалось в воздухе. Второй был и так с пробоинами, и выстрелы спаренных
пушек, разнесли его, чуть ли не на куски.
Теперь можно было выручать товарищей бьющихся в неравном бою, но
сначала Яманов, помня об основном задании, скомандовал:
- Сокол11 и Сокол12 ведите Илюшины домой». Остальным - стянуться в
группу. Как поняли?
- Командир, но как же, вы? - Не выдержал Леня Амелин.
20
- Справимся. Выполняйте. Как понял?
- Понял тебя хорошо. - Вынужден был согласиться тот.
Жека отметил как Амелин и Саркисян, полетели вмести с «илами» а вторая
пара их звена, оказалась буквально в шквальном огне. Как ни крутились летчики, как не маневрировали, а виражный истребитель остается виражным - в основном
бой идет на виражах. Вот задымил «Лавочкин» Адрианова, они с комэском не
успели прийти на выручку, и уши резанул крик:
- Сокол 9 уходи в пике!
- Серега сбивай пламя!
Жека хотел заорать - катапультируйся, но вовремя опомнился и крикнул:
- Серега прыгай!
Но летчик самолет почему-то не покидал, может, был ранен, а может
фонарь заклинило? Жеке было некогда смотреть, ведь немцы уже дырявили
ведомого Андрианова.
- Командир, бери Семена в пару, он сам не продержится, а я смогу -
передал он.
- Понял. Сокол10 пристраивайся ко мне!
Они разлетелись в разные стороны, и Евгений, словно вскипел гневом. Он
слился со своим «Лавочкиным» воедино, чувствовал машину как свое тело. И
словно своим телом Жека ощущал, как в фюзеляж впиваются первые пули, но
машина все еще надежна, все еще в строю. И он выжал из нее, все, на что она
была способна. А при удачных моментах, он коротко огрызался, экономя снаряды, в глазах темнело от перегрузок, но Жека напрягал пресс, и это помогало.
Круговерть и свистопляска усиливалась, а у него в голове крутилось:
- Для достижения внезапности атаки, необходимо максимально и грамотно
использовать: солнце, облачность, дымку, фон местности и мертвые секторы
обзора противника.
Ни о какой внезапности не могло быть и речи, но часть этого всего, он и
старался применять, невзирая на численное превосходство противника. Пушки
выплевывали металл, порция за порцией, но результат пока оставался нулевым.
Жека уже весь взмок, сам чудом уклоняясь от прямых попаданий. Наконец гнев
сменился на холодную ярость.
- Гады!!! - Заорал он, и вдавил гашетку, стреляя холодно, и расчетливо
Вокруг кипели яростные схватки, но «мессеры», это не «фоккеры», уступают
«Лавочкину», во многом. Поэтому, даже сражаясь всемером, против
четырнадцати неприятельских истребителя, советские летчики держались на
равных. Но держались из последних сил.
Воздушная карусель продолжалась, Жека умудрился повредить еще один
«мессер», но тот не рухнул, а к нему самому привязались двое. И наверное гореть
ему все-таки пришлось бы, но есть такая вещь взаимовыручка. И в его наушниках
раздалось:
- Держись «Полосатый» - сейчас поможем. - И тут же - Прикрой, атакую!
Откуда не возьмись, появилась четверка «Яков». Они, словно коршуны,
налетели сзади, заходя «мессерам» в хвост, и вскоре двое уже дымили. Опыт как
говорится, не пропьешь. Евгений, обнадеженный таким исходом, и сам попытался
атаковать, но оказалось, что выстрелял, все до последнего снаряда. Теперь
оставалось только имитировать атаки, и надеться, что больше на такую группу
советских самолетов никто не нападет.
Еще десять горячих минут, и исход боя был предрешен. Последовал
радиообмен, выяснилось, что помогли им соседи, возвращающиеся из
разведполета. «Лавочкины» выстроились, по мере потрепанности, и все вместе в
21
боевом порядке, полетели домой. «Яки» их еще некоторое время сопровождали, а
после линии фронта, помахали крыльями, и отвалили в сторону.
Жека пока летели, все думал, о том, что случится, если он раскроет
некоторые тайны? Но это можно было говорить, только тем, кто пройдет войну, и
останется жив. Ведь у него было много времени, чтобы вспомнить кое-что, из
мемуаров, военных летчиков, прочитанных в детстве. И в памяти всплыла
придумка одного из механиков, по фамилии Трефилов, разработанная тем, еще,
когда советскими истребителями были бипланы….
На аэродром не сели, а почти плюхнулись - некоторые самолеты, едва
слушались рулей. Но вот все глушат двигатели - значит в сознании. К самолетам
спешат техники, и летчики. Жека не спеша, выбрался из кабины, и успокоил
своего техника:
- Латать придется, но серьезных повреждений нет.
- Сам-то ты как?
- Устал до чертиков. Думал - крышка уже, да соседи выручили… . Серега
Андрианов погиб.
- А тут тоже трагедия…
Жека изменился в лице:
- Кто?
- Вася Пантелеймонов.
Евгений сглотнул горький комок, выпил воды, прямо из ведра, и сказал:
- Как это случилось?
- Сегодня была отремонтирована его машина. И Васе так хотелось, чтобы
она поскорее вошла в строй, что он не дал механику как следует проверить мотор
на земле. Не послушав уговоров, решил опробовать самолет в воздухе….. А во
время взлета мотор отказал….. Спланировать и сесть не удалось. Самолет упал в
овраг и разбился.
- Жаль парня...
Помолчали - погиб полковой весельчак и балагур. И погиб не в бою.
- Ладно я на доклад. Скоро вернусь.
Спустя полчаса они вмести осматривали самолет, и Жека поделился
воспоминанием про Трефиловсую выдумку с Егорычем, его техником, потому как
язык не поворачивался, называть того просто Колей.
- И что - спросил механик, выслушав летчика - как она работала?
- Да я принцип устройства не помню. Летчик дергал за шнур, и уходил в
пике, или как будто срывался в «штопор», а из фюзеляжа дым валил, как будто
его подбили. Немцы отставали, а он у земли выравнивал самолет, и снова
вступал в бой. Сможешь такое сделать?
- Хм, надо с ребятами обсудить идею…
- Они там еще что-то облегчали, и скроподьемность увеличивалась.
- В каком полку это было?
- Да это друг рассказывал, не помню я.
- Странный ты, вроде еще молодой, а память дырявая.
- Ну какой есть, травма у меня была, вот после нее и...
- Ранение? Контузия?
- Нет, башкой о приборную доску треснулся, так что искры из глаз
посыпались.
- А бывает. Но хорошо, что вспомнил, тут покумекать надо. Видать этот
Трефилов, сообразительней нас всех будет. До войны, он наверное инженером
был или слесарем…
- Видать, а может самородок. Ладно, пошел я.
22
…На следующий день в полку проводился необычайный разбор. Разговор
шел о тяжелом летном происшествии - гибели Василия. Комполка говорил жестко:
- Это не боевая потеря, а несчастный случай, - говорил Подорожный – и он
должен послужить уроком. Именно в авиации надо помнить поговорку: «Семь раз