– Осторожно, ты колыхнул штору.
– Вот черт! Извини! О! Вижу! Мелькнул фонарь. Да уж, это явно не хозяева. Вот сволочи! Я гляжу, набережная Малаке популярна этой ночью. Ладно, люди работают, надо и нам делом заняться. Пока и к нам кто не заглянул на огонек. Ты наблюдай, а я продолжу поиски тайников. Не может быть, чтобы их не было. Богачи просто обожают их делать.
– Можно подумать, только богачи.
– Не только. Это вообще, такая наша людская натура, требующая прятать ценности. У кого они есть, конечно.
– Постой, Гаспар. Я взгляну на этих ночных гостей поближе.
– К чему? У нас ведь есть дело.
– Мне кажется, они нас заметили, и им не понравилось, что за ними наблюдали…
– Даже так? Только, Святой, если можно, без смертоубийства. Как-никак – коллеги. Хе-хе… А главное, патрули у баррикад могут услышать.
Прозвище Святой Петр, позже сократившееся до Святого, Бомон заработал у солдат из-за неизменного «каменного» выражения лица. А так же из-за привычки поминать по всякому случаю цитаты из жития Святого Жоржа-Йорга, которые сам и выдумывал. Да еще из-за случая во время августовских боев, когда он, будучи еще сержантом, сказал запаниковавшим под снарядами подчиненным, доставая револьвер: «Я ваш Святой Петр! И у вас два пути: кто-то пойдет со мной в рай, а кто-то будет хлебать дерьмо в аду!». Поначалу подчиненные, выжившие после памятного боя, звали его кто Святым камнем, кто апостолом Петром, кто Ключарем. Особенно после того, как один из солдат по имени Деруле, в прошлом бывший драматургом, сочинил песенку, где упоминался святой Петр. Но позже за Бомоном осталось только прозвище Святой, как самое короткое. А иногда – Адский Святой, как самое ёмкое.
Гаспар Дюпон не стал продолжать исследование комнаты, а достал из кармана оружие. Привычными движениями он быстро привел небольшой револьвер Лефоше в готовность к стрельбе, сожалея, что взял эту пукалку, а не что-то помощьней. Дюпон очень серьезно отнесся к словам товарища, у которого было удивительное чутье на опасность.
Бомон вернулся только через полчаса, неся саквояж.
– Что там?
– Было двое.
– Было?
– Молодчики были из тех, которых не стоит оставлять за спиной.
– А что с трупами?
– Бросил в подвал. Они сторожа убили. Тело в каморке, я ее запер.
– А что в саквояже?
– Сейчас глянем. Письма старые. Две книги. Тетрадь. Ого! Кажется это дневник твоего маршала.
– Дневник Даву?
– Скорей копия части дневника. Слишком уж чистенький, новенький… Да и почерк аккуратный, разборчивый… Точно копия. Больше ничего.
– Не густо… Говоришь, они кого-то пришили…
– И собирались навестить нас. Уже приготовили оружие.
– И все ради копии дневника, писем и двух книг? Что за книги?
– Некий Марбо. Критические замечания по поводу произведения генерал-лейтенанта Ронья. Тут пометки карандашом. Не могут они принадлежать маршалу?
– Дай глянуть… Действительно. А вторая книга?
– Стефани Жанлис.
– Жанлис? Чушь какая-то! А это что за варварские буквы?
– Жанлис. Театр для пользы юношества. Москва. Университетское издательство у Новикова. 1779 год.
– Москва? Это что на русском? Ты понимаешь русский? – удивился Гаспар. – Впрочем, чего это я? Само собой знаешь. Слушай, а может ты все-таки русский князь инкогнито? Отсюда и твои манеры, и твоя мудреная латынь, и твое дремучее незнание обычных вещей.
– А почему не Гай Юлий Цезарь? – усмехнулся Бомон. – Я и латынь знаю. И польский, и немецкий, и… Но давай к делу, о моем знании языков поговорим потом, в свободное время. И с трофеями разберемся позже. А пока вот держи армейский Лефоше. Презент от англичан. Он получше твоего малыша. И вот тебе золотые часики. Еще один револьвер я возьму себе. А деньги поделим потом.
– Почему ты решил, что это были англичане?
– Они произнесли несколько слов на английском. И у них были английские монеты и банкноты. В купе с французскими.
– Англичане значит, – задумчиво проговорил Дюпон. – Дворец Даву у его вдовы купил один англичанин. Банкир Хоуп. И практически разобрал по камушку в процессе перестройки. Был слух, что он ищет сокровища или бумаги Наполеона. Но никто не верил, потому что Хоуп был почти столь же богат как Ротшильды. Да и за дворец он отвалил семь миллионов. И втрое потратил на перестройку. Какие бумаги или сокровища могут столько стоить?
– Кстати о сокровищах… Может, продолжим осмотр? Как говорится в писании от Йорга: главное в профессии вора, как и в профессии святого, конечно, это вовремя смыться[3].
3
Один из титров к советскому фильму эпохи немого кино «Праздник святого Йоргена» (1930 г.). Авторы титров – советские писатели Илья Ильф (1897–1937) и Евгений Петров (1903–1942).