Вот же ж! И конь вроде в роте есть, а все равно приходится капитану Леру мерять поле своими ножками. Стаптывая на неровной почве сапоги. Да еще и поторапливаться. Следовало поспешить к батальонному командиру, чтобы лично спросить какие будут распоряжения, так как никто не догадался послать к нему ординарца с указаниями. А отправить к батальонному одного из лейтенантов, или, не дай боже, сержанта – господин подполковник может воспринять это как нарушение субординации. А то и своеобразную фронду со стороны капитана, который начал службу на десяток лет раньше, а все еще пребывает в ротных.
Хотел было капитан взять с собой Гренье, чтобы потом не спешить назад, а отправить лейтенанта вперед. Но вспомнил о дяде-генерале, и передумал. Взял с собой с собой ординарца, молодого парня, не имеющего никаких способностей к воинской службе, но попавшего в армию. Должна же быть от косорукого хоть какая-то польза.
Так мысли капитана и вертелись вокруг того, что телега с лошадкой роте не помешала бы и как бы извернуться с продажей породистого жеребца. Но никакого подходящего решения в сегодняшних условиях он не нашел. А что будет завтра – знает лишь Господь.
А канонада-то усиливается! Теперь это сплошной гул. Наверно вступили в действие батареи по всему фронту до самого Мозеля[78].
Зато роте повезло с позицией. Батальонный порадовал, выделив под участок обороны небольшой сад к юго-западу от деревни. Вот что хорошо: у сада прочная каменная ограда – ничего копать не надо. И тень от деревьев. В жаркий денек, оно самое то. Не забыть бы, напомнить лейтенантам и сержантам, чтобы следили за подопечными. А то наждутся фруктов, что там растут, и будут завтра дристать, что та митральеза.
К слову о митральезах. Подполковник предупредил, что в поле замаскирована батарея картечниц. А то солдатам еще причудится нечто и подстрелят кого ненароком. Потом отписывайся, да выслушивай про себя разное.
Жаль, на обед можно теперь не рассчитывать. Что приготовили, останется теперь на ужин. На ужин для тех, кто останется.
Батальонный сказал, что передовые дозоры бошей видны уже в полутора километрах, у селения Сен-Ай[79]. А теперь ротный и сам видел невооруженным взглядом, как сворачивают с дороги германские батальоны и начинают прямо по полю разворачиваться в атакующий порядок. Еще полчаса, а то и меньше, и они войдут в зону действенного огня.
Леру ускорил шаг. Вот так всегда! Что мешало генералом отдать команду занять Сен-Мишель еще с утра? А теперь роте встречать бошей на неподготовленной позиции.
– Снять ранцы! – раздались команды у мэрии. – Первый батальон… Второй батальон…
Следом послышались голоса ротных, дублирующие команды и сдабривающие их для лучшего восприятия ругательствами, а то и замысловатым богохульством. Последнее в армии как то и не считалось грехом. Если только не поминать бога и святых в присутствии императрицы.[80] Ну, дык 94-й полк и не гвардия.[81]
Еще издали Леру заметил, что взводные, не дожидаясь капитана, уже отдали необходимые распоряжения. Может ординарец и не очень хорош как солдат, но ноги у него быстрые, да и память, оказывается, неплохая. Взводы располагались именно в том порядке, как приказал Леру.
– Приготовится к стрельбе! – едва войдя в сад, прокричал капитан.
– Приготовится к стрельбе! – повторили лейтенанты.
– Вот теперь точно началось, – пробормотал Дюпон.
По команде Дюпон привычно сбросил винтовку с плеча, щелкнул затвором, рукой хлопнул по подсумку, проверяя насколько удобно доставать патроны. Может Гаспар и не был силен в строевой подготовке и тонкостях муштры. Но с оружием он обращаться умел. Причем, весьма неплохо обращаться.
– Заряжай!
Стрелковое наставление для французской пехоты признавала прицельную дальность по одиночной цели в 400 метров. Но действенный огонь по групповой цели или скоплениям войск начинался с 1200 метров.
Однако и немцы, наученные кровавым опытом прежних сражений, помнили о дальнобойных французских ружьях. Выдвинувшись из теснины главной улицы Сен-Ай немецкие колоны разворачивались, одни вправо, на восток, а другие влево, на запад. Причем те, что поворачивали на запад, прошагав по полю стройными рядами, не смогли выдержать равнения, переправляясь через ручей. Даже с большого удаления было видно, как они сбивались в кучу, чтобы вновь выровнять ряды на другой стороны ручья. А затем продолжали шагать по стерне, как по брусчатке ровными квадратами батальонов.
80
Императрица Евгения была ревностная католичка, исповедующая ультрамонтанство, течение в католицизме, выступающее за безоговорочное подчинение Папе Римскому.
81
После войны 1870–1871 года 94-й полк линейной пехоты получит в армии известность не по своему номеру, а по почетному наименованию «Полка гвардейских гренадеров», Grenadiers de la Garde.