– Жорж Бомон, – повторил он.
– До тех пор, пока ты не пришел в себя, – заговорил отец Бруно, – разгадка этой головоломки была для меня скорей зарядкой для ума. Не имеющей практического значения. Но теперь все изменилось. Мы знаем, как тебя зовут. Знаем, где твоя родина. Знаем некоторые моменты твоей биографии. Отталкиваясь от этого, мы можем узнать, где твой дом, где твоя семья.
«Если и есть родные, они верно думают, что я умер», – подумал Жорж. – «При упоминании семьи, я ощущаю грусть и чувство потери».
– Получить разгадку ты можешь только за Рейном, во Франции, – продолжал тем временем монах. – Если ты солдат, твои сведения должны храниться в военном ведомстве. Дело это непростое и не быстрое. Но шанс на успех поисков есть.
– Мне надо отправиться во Францию, – с неопределенной интонацией произнес Жорж, то ли утвердительно, то ли сомневаясь.
– Не сразу. Запоминай. В субботу утром, во Фрайбург на воскресный рынок староста отправляет телегу. Я напишу старосте записку. Во Фрайбурге спросишь, где кирха святого Мартина. Она недалеко от кафедрального собора. За два квартала к востоку, так что найти будет легко. Кирха сейчас перестраивается, но пусть тебя это не смущает. Спросишь у работников или служителей, где найти Лукаса Энгессера. Это главный архитектор нашей епархии. Если он не болеет, все таки возраст, то он или в кафедральном соборе или у кирхи святого Мартина. Запомнил? Лукас Энгесселер. Он давний мой знакомый, я дам тебе к нему записку. Он поможет выправить хоть какие-то документы в канцелярии епархии. Лучше иметь хотя бы церковную справку, чем вообще никакого документа, как у тебя. Если герр Энгесселер болеет, то попросишь кого-то из его помощников передать ему мою записку.
Отец Бруно пожевал губами о чем-то задумавшись, а затем произнес решившись на что-то:
– Напишу я еще и преподобному отцу Йохану Демелю, секретарю апостольского администратора во Фрайбурге. Это на случай, если герр Энгесселер будет в отъезде, или еще по какой причине отсутствовать. Если вдруг, попадешь на прием к апостольскому администратору… Это конечно, вряд ли, но не будем исключать… Запомни, что перед тем как поцеловать священное кольцо, надо стать на колена. Священное кольцо верующие целуют в начале и конце встречи с епископом. Высокопреподобный фон Кюбель пока не утвержден светскими властями в качестве епископа, но его избрание с точки зрения церкви законно и правомочно. Впрочем, тебе это знать ни к чему.
Монах опять помолчал и вновь вернулся к прежней теме. Видно, что его беспокоило, что Жорж может как то опростоволосится при гипотетической встрече с епископом:
– Что встречать епископа надо с непокрытой головой и стоя, я думаю, ты помнишь. Если он заговорит с тобой, обращаться к епископу следует «Ваше Преподобное Превосходительство, Лотар фон Кюбель, апостольский администратор Фрайбурга». Повтори!
– Ваше Преподобное Превосходительство, Лотар фон Кюбель, апостольский администратор Фрайбурга.
– Отлично! Впрочем, если обратишься «Ваше превосходительство», то тебе как бывшему солдату будет простительно. И последнее, как выправишь документы, отправляйся в Страсбург. Надеюсь, ты произведешь в епархии Фрайбурга положительное впечатление, и в епископальной канцелярии тебе дадут рекомендательное письмо церковным властям Страсбурга.
Бруно опять надолго замолчал, перебирая четки и о чем-то раздумывая, но затем вздохнул и поднялся, показывая, что разговор окончен.
– Когда устроишься, и узнаешь о своей семье, надеюсь, ты напишешь. Пиши на имя нашего старосты. Ну, прощай!
Преподобный Бруно проводил Жоржа к выходу и молча благословил его. Сегодня святой отец наговорился на год вперед. Благо повод был, что ни говори, достойный. Да и Жорж несколько устал. И от непривычки говорить. И слишком много навалилось всего на неокрепшее после беспамятства сознание.
«Шерлок Холм и отец Браун в одном флаконе», – мелькнуло где-то на краю сознания.
Глава 2. Человек за занавеской
Франция, Париж, 25 мая 1867 г.
Альфонс Джеймс барон де Ротшильд, которого многие считали богатейшим человеком Франции, сегодня исполнял роль обыкновенного чичероне. Его гостем был некий Джакомо Бертони, богатый судовладелец с Мальты, долго проживший в Ливорно, а последние десять лет обосновавшийся в Риме. То, что судовладелец был человеком без титула и значительного состояния, барона Ротшильда не смущало ни в малейшей степени.
Бертони, давно не посещавший столицу мира, выказал желание посетить Всемирную выставку, проходящую в эти дни в Париже, и посмотреть на бульвары Османа[8]. И банкир поспешил исполнить просьбы никому не известного в Париже иностранца и сам вызвался в сопровождающие.
8
Жорж Эжен Осман, барон, осуществлял в 1854–1870 гг. крупномасштабные градостроительные работы, получившие название Османизация Парижа.