– Слушай, Вааш, а чего они как-то все со стороны заезжали? – недоумевал Ссадаши. – Мы вот спокойно проползли по следу и поднялись наверх.
– Может, место для подъёма неудачное, а девчонки ничего об этом не знают?
– И мы не знаем, – Ссадаши, прищурившись, посмотрел наверх.
Склон был густо покрыт снежным ковром, кое-где торчали корявые деревца и даже хилые рощицы.
Через полчаса Ссадаши и Вааш остановились, столкнувшись с неожиданным препятствием. Склон, до того бывший весьма удобным для подъёма, вдруг стал слишком крутым, а слежавшийся снег – очень рыхлым.
– Кажется, здесь прошло то, что называют лавиной, – неуверенно протянул Вааш. Сам он сталкивался только со сходом камней и подобное видел впервые.
Ссадаши перевёл взгляд на санный след, уходящий под реку рыхлого снега, и поморщился.
Сердце наагариша Зэйшара сжалось одновременно от страха и радости, когда до его слуха донёсся трубный рёв оленя.
Едва узнав о пропаже Иллазы, он сразу собрал отряд и бросился к Зеруе, на склоне которого росла рощица, где собирались эти злополучные какарлиши, в надежде перехватить дочь там. Времени с их отъезда прошло уже много, и они вполне могли успеть добраться до места. Местность там была более-менее спокойная: зверьё в большинстве своём предпочитало селиться в лесу, а не на склонах гор, где из-за частых метелей постоянно сходили лавины. Но наагариш всё равно ходил с ума от беспокойства. Он то обещал себе, что выпорет непослушную девчонку, когда найдёт, то корил за то, что поставил свои обязанности наагариша выше обязанностей отца.
К роще они поехали более коротким путем, но всё равно, когда добрались, никого там не обнаружили. Какарлиши – большие красные плоды, вымороженные почти до прозрачности, – тихо позвякивали, не тронутые никем. Следов чьего-то недавнего присутствия здесь тоже не было.
Спустившись ниже, они обнаружили, что по склону сошла лавина. Зэйшеру показалось, что в тот момент он умер. Некоторое время он безучастно смотрел на то, как другие наги, спустившись с санок, медленно прочёсывают снег, пытаясь хоть кого-то найти, а затем сам пополз на поиски.
Трубный рёв оленя подарил ему надежду.
Они быстро нашли зверя. Сильная скотина с завидным упорством выбиралась из снега. На боках её красовались кровавые полосы от оборвавшейся упряжи. Не успел наагариш отчаяться в очередной раз, как были обнаружены сани.
Они были перевёрнуты и наполовину присыпаны снегом. Едва их приподняли, как раздался испуганный женский визг. Сердце Зэйшера опять сжалось: под санками, испуганно сверкая глазищами, лежала Миирика.
– Одна нашлась, – радостно объявил кто-то.
Миирика, поняв, что наконец-то в безопасности, расплакалась. Её вытащили и осторожно посадили на сани.
– Где Иллаза? – горячо спросил у неё Зэйшер.
– Я не знаю, – Миирика всхлипнула. – Когда под нами поехал снег, я вцепилась в сани и зажмурилась. Её, наверное, снесло волной вниз.
Зэйшер обессиленно опустился на снег. В его воображении ярко разыгралась картина, где его хрупкую нежную дочь безжалостно ломает и хоронит снег.
Вааш и Ссадаши поднялись вверх ещё саженей на пятьдесят. Подъём по рыхлому снегу был тяжёл и отнимал много времени. Порой мужчинам попадались вывороченные камни, поломанные древесные стволы, но ничего похожего на упряжку. Даже оборванных ремешков не попалось.
– Может, выскочить успели? – понадеялся Вааш.
Ссадаши с сомнением пожал плечами.
Когда они поднялись ещё саженей на пятьдесят, солнце как-то неожиданно быстро оказалось над горизонтом. Вааш и Ссадаши, всё ещё не привыкшие к наступлению ранней ночи, озадаченно переглянулись, сообразив, что рискуют заночевать прямо на склоне.
– Мы здесь замёрзнем, – уверенно заявил Ссадаши.
– Вернуться до наступления темноты всё равно не успеем. Может, укрытие какое-нибудь найдём и пересидим до утра?
– Да какое тут может быть укрытие? – раздражённо прошипел парень.
Его шипение эхом прошелестело в воздухе и замерло где-то выше, прежде чем пойти обратно. Обратно оно возвращалось, усиливаясь, наливаясь звучанием и грохотом.
– Эхо какое здесь странное, – напряжённо заметил юный наагалей.
Вааш заволновался. В усиливающемся эхе ему слышалось что-то отдалённо знакомое.
– Мать моя! – поражённо выдохнул Ссадаши.
Вааш вскинул голову, и рот его распахнулся. На них неслась снежная волна.
Мужчины одновременно метнулись к чахлым елкам и едва успели упасть рядом с ними, схватившись за стволы, как их накрыла лавина.
Шум мгновенно смолк, а свет померк. Непомерная тяжесть вдавила Ссадаши в слежавшийся снег, который вдруг пришёл в движение и тоже поехал вниз. Парень, задыхаясь, изо всех сил цеплялся за шершавый еловый ствол, но снег тащил и тащил его вниз. Вдруг сопротивляться стало легче. Ссадаши отчаянно забарахтался и рванул вверх, нуждаясь в полноценном глотке воздуха. Снег неподатливо раздвигался и проминался, царапая голые кисти не хуже шипов.