– Вы поступили ужасно! Как вы вообще сюда попали? И что успели увидеть? Не думайте увиливать от ответа! Если соврёте, я почувствую, – Лаодония грозно прищурилась и сложила руки на груди.
Шаш поджал губы, старательно пряча улыбку. Сердце в груди заполошно стучало, а в крови продолжали гулять азарт и возбуждение. Смертельная опасность, поджидающая его в коридорах башни, померкла и отступила на второй план перед невероятно впечатляющей встречей с принцессой. Даже тайна семейства Митрекс больше не казалась такой уж впечатляющей. Шею и руку саднило от боли, прокушенная до крови губа неприятно пульсировала, но мелкие ранения только приятно раззадоривали, словно у него состоялась не маленькая битва за сохранение тайны своего пребывания здесь, а настоящее любовное сражение! В голову закрались коварные, неприличествующие ситуации мысли о возможной страстности принцессы. Боги, о чём он думает?! Лаодония невинна как ребёнок, а он позволяет себе так постыдно о ней думать! Она милая, нежная и наивная девочка…
Зубастенькая маленькая женщина.
Кот внутри удовлетворённо замурчал. Бойкая кошечка ему понравилась. Как она его зубами, как она его лапами! Да, совершенно не больно, но как отчаянно зло и искренне.
– Я пролез через окно на первом этаже, но не могу объяснить, как попал именно сюда. Механизм башни устроен очень мудрёно, – Шаш виновато улыбнулся. – К сожалению, не успел ещё осмотреться.
– Ваше счастье, что вы не успели осмотреться. Иначе… – принцесса решительно провела пальцем по горлу.
В её исполнении жест выглядел довольно комично, но Шаш умилился.
Давай украдём.
Мысли возникла в ответ на красочное предложение кота, где он, кот, хватал принцессу в зубы, перемахивал через стену и, задрав хвост, удирал куда-то в сторону княжества.
– Моё счастье, что я встретился с вами, – по губам расползлась дурашливая улыбка.
– Не подлизывайтесь! – Лаодония решительно пихнула его в грудь и нащупала рядом с его боком ручку двери. – Открывайте и выпускайте нас! Сегодня я вас отпущу. Но если вы попадётесь мне ещё раз…
– Попадусь, – тихо пообещал Шаш, и девушка задохнулась сперва от возмущения, а потом, рассмотрев в полумраке, пронизанном факельным светом, пробивавшимся в щели под и над дверью, улыбку нага, смутилась, смешалась и рассердилась ещё больше.
– Вон! Идите вон отсюда! И живее!
– Но я не знаю дорогу.
– Это не моя печаль, – решительно открестилась Лаодония, но поняла, что мужчина не собирается сдвигаться с места, и разъярённо зашипела: – За мной!
Наагасах спиной вперёд вывалился в коридор и галантно посторонился, пропуская принцессу. Та вышла, раздражённо оправила юбки и направилась к ближайшей двери. За ней оказалась довольно просторная и совершенно пустая комната, в противоположной стене которой кусками ночного неба виднелась парочка окон. Лаодония прошла сама, посторонилась и молча ткнула пальцем вниз, указывая, куда встать.
– Наступаете на эту плиту, ту и вон ту, – показала девушка путь к окну, которое располагалось правее. – И не думайте потом воспользоваться этой дорогой. Я распоряжусь, чтобы путь поменяли.
Между каждой плитой расстояние было не меньше половины сажени. Шаш миновал их в три плавных прыжка и замер перед окном.
– Простите меня, ваше высочество, – извинился он ещё раз. – Мне не стоило так поступать.
Лаодония повернулась к нему полубоком и сердито сложила руки на груди.
– Могли бы и соврать, – чуть слышно, с обидой протянула и отвернулась.
Уже забравшийся на подоконник Шаш непонимающе на неё посмотрел. О чём она? Он и так был не очень честен.
– Меня и так никто никогда не целовал, – голос расстроенно подрагивал, – а тут ещё и по необходимости… Могли бы и пожалеть… меня.
У Шаша дыхание спёрло. Он поражённо смотрел на склонённую голову, приподнятые плечики и ощущал, как внутри поднимается что-то хищное, радостное и да, сожалеющее.
Надо было её ещё раз поцеловать. И ещё. И ещё!
– В следующий раз я вас сдам, – пообещала принцесса.