В этот момент Озваш сдавленно охнул и поспешил завалиться в сугроб. Мимо пронеслась Ракшан. Кошка с лёгкостью запрыгнула на крышу и с жалобным мяуканьем потянулась к Ссадаши. Тот с готовностью принял её в свои объятия.
– Ко мне шуба пришла! – радостно оповестил он.
– По-моему, шубой она как раз считает тебя, – хохотнул Вааш и подмигнул Иллазе, на глазах которой блестели готовые сорваться вниз слёзы. – Да ладно тебе реветь из-за этого дурня. Твой папа его несильно побьёт.
– Не нужно бить его вообще, – чуть слышно прошептала девушка.
Вааш только вздохнул. Вот везёт Ссадаши! Любая баба, влюбившаяся в него, пытается изо всех сил защитить этого олуха. А он, деревяшка такая, даже хвостом не ведёт! Любовь – великий дар, получить который везёт далеко не всем и не сразу, а он позволяет себе не замечать чужих чувств. Вот вернутся они в Шаашидаш, и Вааш лично сползает в какой-нибудь храм и помолится за то, чтобы боги «одарили» этого идиота, отомстив за все девичьи сердца, что этот прохиндей умудрился разбить.
Вааш отвлёкся от своих мыслей, услышав знакомый переливчатый смех. Обернувшись, он увидел Тейсдариласу, стоящую в окружении охраны. Она весело щурила и глаза и смеялась, глядя на Ссадаши и заползшую на него кошку.
– Госпожа, меня хотят побить! – тут же наябедничал Ссадаши. – За то, что я увидел женские ноги.
Дариласа перевела взгляд на растерявшегося Зэйшера и опять рассмеялась. Заступаться за Ссадаши она не собиралась. Она могла безошибочно определить, когда её устам угрожала реальная опасность и когда он просто развлекался. Сейчас был именно второй случай.
– Дариласк, ты б шла в тепло, – прогудел Вааш. – Я этого засранца сейчас сам сниму и оттащу в дом отогреваться. И ещё наагалею Эошу на него пожалуюсь. Так что топай давай.
Упоминание о лекаре почему-то вызвало у наагашейдисы ещё большее веселье. Она опять расхохоталась, а затем сдавленно охнула и схватилась за живот. Охрана резко побледнела и подалась вперёд. Дариласа замерла, широко распахнув глаза. Казалось, что она прислушивается к чему-то внутри себя. Затем она выпустила воздух сквозь зубы и отрывисто бросила:
– Наагалею Рушану ко мне.
Миссэ и Доаш тут же почтительно подхватили её под локти и почти понесли в сторону дома. А один из серохвостых охранников поспешно, поскальзываясь на снегу, бросился на поиски наагалеи.
Вааш мрачно посмотрел на напряжённого и немного испуганного Ссадаши и процедил:
– Вот теперь тебя точно убьют. Наагашейд убьёт.
Парень побелел, сглотнул и крепко обнял жалобно замяукавшую Ракшан.
Дейш, конечно же, ждал, что в скором времени Тейс разрешится от бремени. Но, когда запыхавшийся Миссэ приполз в дом собраний и сообщил, что «у госпожи начались роды», он на мгновение растерялся. Он ждал этого, но не сегодня, и не завтра, и не… Он ждал, но ждал не в какой-то конкретный день. Поэтому известие его ошеломило и выбило почву из-под хвоста.
– Наагалея Рушана уже у неё, – добавил Миссэ, благоразумно держась немного в стороне.
Наагашейд вышел из растерянности неожиданно и стремительно пополз в сторону дома. Ему показалось, что он преодолел путь до него в считанные мгновения. Но за дверью его уже ждала молоденькая девушка, одна из жительниц Зиишиира, которая, заикаясь и дрожа, заявила:
– Вам нельзя! Н-наагалея сказала, что… что нельзя. Пожалуйста, господин…
Девушка зажмурилась, явно ожидая, что её сейчас отшвырнут, но Дейш замер: до его слуха донёсся тихий, протяжный стон. Стон сквозь зубы. Озноб прошил его до самого кончика хвоста, и он осел на снег. Девушка поспешила закрыть дверь.
Но Дейш продолжал слышать. Тихие сдавленные стоны, голос наагалеи Рушаны… Всё это доносилось до его слуха, заставляя напряжённо сжиматься и представлять одну ужасную картину за другой.
Наагариш Зэйшер, направляющийся в окружении сыновей домой с драгоценной дочерью на руках, остановился и с сочувствием и пониманием смотрел на повелителя. Сам он, помнится, на стены бросался, когда жена рожала дочь, и едва не придушил своего тестя. Наагашейд хоть на окружающих не бросается.
Рядом отирался взволнованный Вааш, за спиной которого опасливо скрывался Ссадаши. Впрочем, парень быстро понял, что повелителю не до него, и осмелел до того, что выполз из-за спины своего могучего друга.