– Но был спасён ревнивым любовником наагалея, – мрачно добавил Миссэ, который и стащил беспутного Ссадаши с помертвевшего принца и выволок его за дверь. Титул «ревнивого любовника» его почему-то не порадовал.
Братья стояли у кабинета императора, где проходила беседа его величества с наагасахом, вспоминая – Доаш с удовольствием, а Миссэ с досадой – предшествующий этому приём.
– А я предупреждал, что принц не понравился Ссадаши, ещё в прошлый наш визит, и советовал не брать поганку в поездку, – заметил Доаш. – И я же был прав. Они уже в первый день сцепились! Как же, его высочество посмел не высказать должного почтения «трепетной наагатинской деве», да ещё и рискнул обзываться, – наг ехидно хмыкнул, припомнив чудную самоубийственную фразу наследника давриданского престола. – «Белобрысый червь с неопределёнными постельными настроениями»! А? Как звучит-то! Мести следовало ожидать. Вспомни, как воодушевился после этого Ссадаши. Мне порой кажется, что он специально нарывается, чтобы потом иметь право отомстить.
– А может, и мне ему отомстить? За мои нынешние неопределённые постельные настроения? – ядовито прошипел Миссэ. – Сам же нарывается, просто умоляет, чтобы ему устроили неприятности!
– Устрой, – пожал плечами брат. – Но сомневаюсь, что до него что-то дойдёт. Он же за столько веков не уяснил, что играет с огнём, и тебе вряд ли удастся что-то ему объяснить.
Миссэ раздражённо фыркнул и, сложив могучие руки на груди, мрачно уставился на стену. Правоту брата было сложно не признать.
– Да плюнь ты, – посоветовал Доаш. – Скоро мы отсюда уедем, а дома выходки Ссадаши уже никого не обманут. Да и вообще, чего ты так взбеленился? Из нас двоих выходить из себя положено мне, – наг утешающе похлопал брата хвостом по хвосту и замер, настороженно уставившись на него.
По лицу Миссэ расползалась хищная шкодливая улыбка.
– Эй, Миссэ… – с опаской позвал Доаш.
– Слушай, Доаш, – мягко протянул тот, – а как ты смотришь на то, чтобы взять отгул?
– Плохо, – напряжённо ответил брат. – Мы во дворце давриданского императора и не должны выпускать наследника из виду. Наагашейдиса с нас шкуры спустит, если с её сыном хоть что-то произойдёт.
– Попросим Вааша нас заменить, – продолжил ненавязчиво уговаривать его Миссэ. – До следующего утра. Поверь, когда наагашейд узнает, зачем мы взяли выходной, он отнесётся к нашей отлучке с одобрением и защитит от гнева госпожи.
– Нисколько не сомневаюсь, но я всё равно против, – категорично заявил Доаш.
Улыбка сползла с лица Миссэ, и он посмотрел на брата с досадой.
– Ладно, я один отдыхать пойду.
– Миссэ! – возмущённо прошипел брат, но на губах того уже заиграла мечтательная улыбка.
– Проходите, – высокий зеленоглазый мужчина с длинной косой чёрного цвета посторонился, галантно указывая на распахнутую дверь.
Побелевший Миссэ, успевший за четыре минуты, что он пробыл в этом заведении, раз двадцать горько пожалеть о своём замысле, поспешил шагнуть внутрь. Висящий на его плече Ссадаши ударился носом в его спину и что-то сонно пробурчал, доверчиво вжимаясь щекой в поясницу друга. После всего увиденного Миссэ почти тут же ощутил угрызения совести, которые ни разу не посетили его ни когда он спаивал наагалея в заведении на соседней улице, ни когда, злорадно посмеиваясь, тащил его сюда. Тонкого слуха коснулся протяжный мужской стон из соседней комнаты, и наг покрылся холодным потом, изо всех сил впиваясь пальцами в бёдра Ссадаши.
От хозяина заведения не укрылся затравленный взгляд могучего посетителя, и он тонко, едва заметно улыбнулся.
– Пожалуйста, сюда.
Миссэ покорно сгрузил пьяного нага на вычурно убранную постель и поспешил целомудренно поправить распахнувшееся одеяние. Сладко причмокнувший во сне Ссадаши почему-то позвал папу и перевернулся набок, трогательно положив под щёку ладошку. Вот же поганец! Невиннее ребёнка выглядит! Это опять раздразнило Миссэ, и он уже увереннее посмотрел на красавчика-хозяина.