— Вы врачуете? — удивился Луцевич.
— Некоторым образом, — усмехнулся Судских. — От его здоровья зависит здоровье России.
— Даже так? — заинтересовался Луцевич, и поездка на Сорокапятку состоялась.
Судских не общался с Гуртовым почти месяц и смотрел на него с любопытством; Простым глазом было видно, как изменился Гуртовой. Уплотнился, появилась стать, тонкая шея будто стала короче, налилась соком, крупный кадык почти исчез. Движения стали уверенными и размеренными.
— Игорь Петрович, восхищенно приветствовал он Судских, — смотрите, что со мной сталось!
— Чрезвычайно удивлен, — ответил Судских, сам не веря результатам. — Знакомьтесь: профессор Луцевич, российский врач из Швейцарии. Ему решать, здоровы ли вы или иллюзия это.
Опытному Луцевичу было вполне достаточно взглянуть на Язык, на глаза, на мочки ушей, чтобы поставить диагноз: никакого диабета нет в помине.
— Да я и сам вижу! — настаивал Гуртовой.
— Для полной уверенности сделаем анализы в клинике Игоря Петровича, — предложил Луцевич.
Гуртовой воззрился на Судских.
— Олег Викентьевич, — понял его Судских, — а нельзя ли сделать анализы здесь? Что надо для этого?
— Обычная походная лаборатория, — подсказал Луцевич.
— Распорядись, Аркадий, — велел Судских Левицкому и обратился к Луцевичу; — Лабораторию доставят часа через два. Не попариться ли нам пока и не отужинать ли? Баня у нас особая, а шашлыки ребята готовят еще те. Как, друзья мои?
— Нет возражений, — ответил Луцевич. Присоединился и Гуртовой к предложению, не боясь за свое здоровье.
Баню истопили заранее, едва дежурный сообщил о выехавшем начальстве. Здесь было единственное место, где Судских расслаблялся полностью. Парился, позволял себе добрый ужин, а стакан воды из родничка — закон. И он не привирал, когда нахваливал баню: осиновая, она хорошо держала сухость пара, топилась дровами, веники и целебные травы готовились всегда, и дух в парилке стоял удивительно вкусный, поэтому два захода в парилку сделали в полном молчании, наслаждаясь запахом трав. Лишь перед паркой с вениками разговорились, попивая душистый чаек. О пиве никто не заикнулся, хотелось простоты.
Получилось как-то так, что разговор завертелся об этих местах, о шарашке, которую организовал тут Берия, и о производстве бинаров, но возразил Гуртовой:
— Простите, уважаемый Игорь Петрович, Берия производил здесь кое-что похлеще бинаров. Хотите послушать? — Судских и Луцевич с любопытством кивнули, и Гуртовой стал рассказывать: — Здесь по заданию Берии Абакумов создал лабораторию психотропных препаратов. Было это не в военное время, а несколько позже, буквально после дня его рождения. По такому поводу в Москву наехало множество гостей, руководители стран социалистического лагеря, и самым дорогим гостем был Мао Цзедун. Только что провозгласили создание КНР, и вождя всех народов и времен прельщало существенное пополнение. Тогда между ними произошел любопытный разговор: с глазу на глаз Сталин посвятил Мао Цзедуна в свой план глобальной концепции передела. Технику предоставляет Сталин, а людей — Мао Цзедун. Идея пришлась по душе китайскому лидеру: китайские солдаты переправляются в Штаты на самолетах. Одни в качестве десантников и штурмовых групп, другие в роли камикадзе. Ради последних и была создана эта лаборатория. Тогда уже прозвучала знаменитая речь Черчилля в Фултоне, идеологическую часть плана Сталин как всегда мастерски подготовил, еще и обвинив Запад в разжигании «холодной войны», и можно было готовить техническую часть. Срыва плана, как получилось с Гитлером, Сталин не хотел: Гитлер своим вероломством смешал Сталину планы мирового господства, в этот раз Сталин не рискнул довериться патриотизму китайских солдат — эта роль отводилась психотропным препаратам.
— Откуда у вас такие познания? — вызывал Гуртового на большую откровенность Судских.
— Отчеты о работе лаборатории попали от Абакумова к Берии, а от Берии к Кагановичу. Высшее руководство масонской ложи в России знало про опыты довольно досконально. И оно же первым забило тревогу. Штаты к началу пятидесятых имели мощную армию, отличное вооружение и оборонную промышленность, контролировали три четверти! мировых финансов. Масоны стояли выше правительств и подвергать себя риску не хотели. Сталин опережал их, и вовлечение в тандем китайского лидера грозило большими потрясениями для остального мира.
— Надо понимать, основания для тревоги были вескими? — спросил Луцевич.
— Очень. В районах Крайнего Севера строили взлетные полосы, перегонялась бомбардировочная авиация, ждать далее не приходилось. Что касается психотропов, я полагаю» Берия переусердствовал, их отношения со Сталиным разладились. Эта страница сотрудничества Сталина и Берии была, самой темной. Развязанная в стране кампания нового террора имела целью искоренение масонов в России. Берия всегда действовал по принципу: бей своих, чтоб чужие боялись. Лес рубят, щепки летят. Настоящих масонов его топор миловал, евреев рубили в щепки. Интуитивно Сталин догадывался, что Берия стал проводить свою игру, неизвестную ему, и отдалил Берию, но об истинных планах своего соратника он узнал в феврале 53-го года, а в начале марта его не стало. Берия был главным претендентом на власть и готовился взять ее. Хитромудрый Хрущев разгадал намерения Берии и опередил его, уговорив генералитет помочь ему. Все понимали: при Берии им несдобровать.