«Это еще почему?» — хотела взорваться Дарья, но Иван процедил ей сквозь зубы:
— Плати.
Плакали денежки. Агент принял их, получил подписи, вежливо попрощался и задним ходом стремительно скрылся за деревьями. На щеку Дарьи выкатилась немая слезинка.
«Вот так и начинался разговор о разводе», — уныло подумал Иван. Корябнуло под ложечкой.
В Брюсселе по данному агентом Трифа номеру телефона никто не отвечал. Автоответчик что-то вежливо предлагал на фламандском. Иван повесил трубку. Поразмыслив, набрал стокгольмский номер. И там никто не снимал трубку. Автоответчик тоже вежливо предлагал что-то, но на шведском. Выждав полчаса, Иван повторил набор, и вновь безрезультатно.
— Что-то тут не то, — усиленно искал выход из раздумий Иван, усаживаясь в машину рядом с женой. Говорил, чтобы растопить ледяное молчание. Дарья не разжимала рта.
Решившись, Иван вылез из «вольвушки» и вновь пошел к автомату. Звонил он дежурному УСИ.
Звонку удивились, но Бурмистрову было не до живописного рассказа: надо укладываться в минуту.
— Передай шефу, перезвоню ровно через полчаса.
Выждав отпущенный срок, с диким нежеланием Иван звонил снова. Голос Бехтеренко он узнал тотчас:
— Слушай: обратись в брюссельское отделение Аэрофлота к заведующему за ваучером для госпожи Андерсен. Там помогут. Все, — был краток Бехтеренко.
— Поехали, — сказал Иван жене, запуская двигатель.
— Назад в Люксембург? — язвительно спросила Дарья.
— Назад в Москву, — сдержался Иван.
Через шесть часов самолет приземлился в Шереметьево-2. Его встречала дежурная машина УСИ, а Дарье предложили сесть в другую машину и спокойно ехать домой. Ни слова.
«Оно и понятно, — уныло размышлял Иван. — Уезжать приятно, возвращаться, когда не с чем, погано».
— Бехтеренко в конторе? — спросил он водителя.
— И Судских тоже, — ответил тот. — Вас ждут.
Дежурный велел идти прямо в кабинет Судских. Время — второй час ночи.
— Здравия желаю! — изо всех сил постарался быть бодрым Иван.
Судских и Бехтеренко сидели с выжидающими лицами.
«Ой, что будет!» — ужаснулся Иван.
Тем не менее оба руководителя поднялись и поздоровались с ним за руку.
— Присаживайся, — кивнул на стул Бехтеренко. — Докладывай, и основательно. Каждая деталь важна.
Бурмистров не упустил мелочей.
— Видать, впопыхах вывозили архив, — заканчивая рассказ, выложил он записку для некоего Сомова.
— Нет, Ваня, — подал голос Судских. — Заранее планировалась операция. Тебя постарались быстренько выдворить из коттеджа, а для этого сплавили в Швецию.
— Да, но книги? А двести пятьдесят тысяч долларов? — все еще верил в нормальный исход дела Иван.
— Прибыл в Питер ящик, набитый старыми газетами, — сказал Бехтеренко. — А деньги как пришли, так и ушли. Тебе Строго-настрого было приказано иметь связь только с одним человеком, а ты значения не придал моим словам, спокойно встретил незнакомца.
— Помощник Сергея Сергеевича!
— Нет больше Сергея Сергеевича, — негромко сказал Судских. — На встречу пришел разведчик МОССАДа.
Бурмистрову в этой ситуации почему-то припомнились злополучные шубы. Развод теперь — дело определенное.
— Итого, — дошел до него голос Бехтеренко, — твоя поездка обошлась нам в семьдесят тысяч долларов, результатов ноль.
— Не стращай, Святослав Павлович, — заступился Судских. — Отрицательный результат — тоже результат. Лопухнулся ты классно от зарубежных картинок, но главное у тебя получилось. Теперь мы точно знаем, что спецархив у старшего Трифа, и он ведет с нами игру в поддавки. Интересно одно: архив перевезен во Львов. И знаешь почему? Такие вещи стало удобней хранить поближе к прежнему дому, где искать не станут. Так что, Ваня, готовься брать реванш за поражение в первом раунде.
— Спасибо, Игорь Петрович, — понурив голову, ответил Бурмистров. — Я ему еще кишки вымотаю.
— Ну зачем же мотать кишки? — усмехнулся Судских. — Трифа переиграй, что приятнее для ума и пищеварения. Он сейчас во Львове, готовься.
— А не Илья ли предоставил убежище брату? — посмотрел на Судских Бехтеренко. География Сходится.
— Есть такое предположение. Но загадывать не будем. Выясняем. Он думает, что обвел нас вокруг пальца, пусть думает. До самой Находки мы свободны и думать и делать все. Езжай, Ваня, домой. Твоя поездка прошла вполне нормально. Я бы сказал, удачно. Привет супруге и вот это…
Судских выставил перед Бурмистровым коробку, перевязанную красной лентой, которая в деловой обстановке выглядела легкомысленно и даже вызывающе. Иван недоуменно воззрился на коробку. Судских и Бехтеренко улыбались заговорщически.