— Машина была не моя, — возразила Анастасия. — Она принадлежала серпу Кюри. Я только училась водить.
— Видишь, как здорово! Если бы ты водила лучше, ты бы в меня не врезалась, и мы все взлетели бы на воздух, — заметил он. — Значит, серп Кюри тоже осталась в живых?
При мысли о том, что придется произнести это вслух, сердце Анастасии упало. Она сомневалась, что когда-нибудь станет легче.
— Мари умерла, делая все возможное, чтобы меня рано или поздно могли оживить.
— Ах вот оно что — тебя оживили! Теперь понятно, почему ты выглядишь точно так же, как три года назад, ни на день старше.
Она присмотрелась к собеседнику повнимательнее. Он и правда сильно изменился, и дело было не только в одежде. Подбородок стал тверже, походка увереннее, а взгляд приобрел такую остроту, что, казалось, вторгался прямо в душу. Он научился отлично исполнять свою роль, так же как Анастасия свою.
— Последнее, что я слышала, — ты отказался от убежища, которое я тебе организовала в Амазонии. Значит, решил остаться с тонистами?
Его взгляд стал ещё более пронзительным. В нем не было осуждения, лишь более глубокое понимание. Словно само Грозовое Облако смотрело сейчас на Анастасию.
— Это же ты предложила спрятаться у тонистов, забыла?
— Нет, я не забыла, — ответила она. — Но я не предполагала, что ты у них останешься. Что превратишься в их пророка. — Она окинула взглядом его облачение. — Ну и видок у тебя! Не могу понять, величественно это или смешно.
— И то, и другое, — признался он. — Штука в том, чтобы убедить людей, что необычная одежда поднимает тебя над ординарностью. Но кому я это рассказываю? Ты и без меня это знаешь.
Анастасия была вынуждена признать его правоту. Мир относится к тебе иначе и характеризует тебя иначе, если ты носишь мантию и регалии.
— Лишь бы только ты сам в это не уверовал, — сказала она.
— Когда я снимаю этот наряд, я по-прежнему Грейсон Толливер.
— А когда я сбрасываю мантию, я по-прежнему Цитра Терранова.
Он искренне улыбнулся.
— Вот, значит, как тебя назвали родители! Цитра. Мне нравится.
Услышав свое имя из его уст, она ощутила прилив ностальгии. Тоску по тем временам.
— Осталось совсем немного людей, которые так меня называют.
Он взглянул на нее с печалью.
— Забавно, раньше мне было нелегко с тобой разговаривать. А сейчас проще, чем с кем бы то ни было. Наверное, мы стали во многом похожи.
Она рассмеялась. Не потому, что это было смешно, а потому, что это было правдой. Весь остальной мир воспринимал их обоих как символы. Неосязаемые лучики света, ведущие всех в темноте. Теперь она понимала, почему древние люди превращали своих героев в созвездия.
— Ты не сказала мне, зачем тебе понадобилась аудиенция у Набата.
— Серп Поссуэло считает, что ты знаешь безопасное место, где нас не найдет Годдард.
— Ну, если Грозовому Облаку известно такое место, мне оно об этом не сообщило. Впрочем, оно мне много чего не сообщает.
— Да нет, все нормально, — сказала Анастасия. — Это Поссуэло пытается меня защитить, но я не хочу прятаться.
— А чего ты хочешь? — спросил Грейсон.
Чего она хочет? Цитра Терранова мечтает сбросить мантию, найти свою семью и препираться с братом из-за всяких мелочей. Но серп Анастасия не может этого себе позволить.
— Я хочу свалить Годдарда, — ответила она. — Как мне удалось выяснить, он был на Марсе в момент катастрофы. Но это не означает, что он ее и устроил.
— Он пережил Марс и пережил Твердыню, — заметил Грейсон. — Подозрительно, но обвинить его не в чем.
— Вот именно, и поэтому мне нужно кое-кого отыскать, — сказала Анастасия. — Ты слышал о серпе Алигьери?
В полдень Поссуэло пришлось их покинуть. Верховный Клинок вызвала его обратно в Амазонию.
— Тарсила предоставляет мне большую свободу действий, — объяснил он Анастасии, — особенно когда речь заходит о том, чтобы оберегать тебя. Но просочилась информация, что я привез в Субсахару нашего друга художника, и Тарсила велела мне вернуться, иначе нас обвинят в сговоре с тонистами. — Он вздохнул. — У нас очень толерантный регион, но после нападения на дворец Тенкаменина даже самые спокойные регионы ополчились против тонистов. Верховный Клинок не хочет портить себе репутацию.
Мимо них в пещере прошли несколько тонистов, поклонились, почтительно сказали: «Ваша честь». Некоторые говорили пока не очень четко, поскольку лишь неделю назад получили новые языки. Было трудно поверить, что это те же самые агрессивные, обезумевшие люди, которые убили Тенкаменина. Грейсон — то есть Набат — обратил их и вернул из-за той страшной границы, которую они преступили. Простить их Анастасия не могла, но нашла в себе силы с ними сосуществовать.