— Возможно, — согласилось Облако.
И тут Грейсон сделал хитрый ход. Такой ход, которого соперник не предвидит. Но конечно, Грозовое Облако его ждало. И даже приветствовало.
— Грозовое Облако, назови мне несколько регионов, где растут жакаранды.
— Хотя лучше всего они чувствуют себя в теплом климате, сейчас они растут почти везде. Их фиолетовые соцветия высоко ценятся во всем мире.
— Да, — сказал Грейсон. — Но не могло бы ты дать мне список из… скажем, четырех регионов, где их можно найти?
— Конечно, Грейсон. Жакаранды можно встретить в Западмерике, Истмусе, Нижних Гималаях и даже в ботанических садах Британии.
Джери вопросительно смотрел/а на него.
— Что? Что тебе сказало Грозоблако?
— Шах и мат! — ответил Грейсон и одарил Джери глупейшей из своих улыбок.
— Нам нужно найти город в Британии, самый удаленный от моря. Там и находится серп Алигьери, — сообщил Грейсон Анастасии.
— Ты уверен?
— Абсолютно, — ответил Грейсон. — Возможно, — поправился он. — Может быть.
Анастасия обдумала его слова, потом вновь обратила взгляд на собеседника.
— Ты сказал «нам».
Тот кивнул:
— Я еду с тобой.
Это было самое спонтанное его решение за последние несколько лет. Он чувствовал, что так будет правильно. Более того, он почувствовал себя свободным.
— Грейсон, я не уверена, что это хорошая идея, — засомневалась Анастасия.
Но его уже было не удержать.
— Я Набат, а Набат идет куда ему вздумается, — отрезал он. — К тому же я хочу увидеть собственными глазами, как серп Анастасия изменит мир!
Грозовое Облако никак не прокомментировало его решение. Не попыталось ни отговорить, ни поощрить. Или, возможно, оно промолчало потому, что в дело была замешана серп. И только когда Грейсон снова остался один, Облако обратилось к нему. Но оно ничего не сказало по поводу их поездки. Разговор принял совсем другое направление.
— Я зафиксировало изменения в твоих физиологических реакциях, когда ты говорил с капитаном, — сообщило Облако.
— И каким боком это тебя касается? — огрызнулся Грейсон.
— Просто наблюдение, — спокойно ответило Облако.
— Ты столько лет изучаешь человеческую природу, разве ты не замечаешь, что вторгаешься в мою личную жизнь?
— Замечаю. Но еще я знаю, когда ты хочешь, чтобы в твою личную жизнь вторглись.
Как всегда, Грозовое Облако оказалось право, и это вывело Грейсона из себя. Ему хотелось поговорить об этом. Обдумать. Но конечно, больше ему не с кем было это обсудить, кроме как с Грозовым Облаком.
— Полагаю, она произвела на тебя впечатление, — продолжало Облако.
— Она? Не слишком ли опрометчиво говорить о Джери «она»?
— Вовсе нет. Небо над пещерой чисто, видны звезды.
И тогда Грозовое Облако объяснило Грейсону представления Джери относительно различий между гендерами — изменчивыми, как ветер, и недолговечными, как тучки.
— Это… поэтично, — заметил Грейсон. — Но непрактично.
— Кто мы такие, чтобы судить о подобных вещах? — проговорило Облако. — Кроме того, человеческое сердце редко бывает практичным.
— А вот сейчас я услышал осуждение…
— Напротив, — возразило Облако. — Я тоскую по такой роскоши как непрактичность. Она добавила бы… плотности… моему существованию.
И только немного позже, лежа в постели уже без наушника, Грейсон осознал, почему разговор с Джери Соберани одновременно и увлек его, и растревожил.
«Привет, Грейсон», — сказал/а Джери. Казалось бы, ничего необычного. Но эхо этого приветствия отзывалось где-то в глубине души. Этими же самыми словами, с теми же самыми интонациями Грозовое Облако обратилось к Грейсону, когда снова заговорило с ним после долгого перерыва.
«Радиоактивный кратер образовался на месте марсианской колонии задолго до моего рождения. Но те из вас, кто приближается к столетнему юбилею, возможно, помнят взрыв общественного возмущения. Катастрофа на Луне, потом на Марсе — люди решили, что колонизация слишком опасна. Массы были настроены против идеи внеземных поселений. Или, точнее сказать, их настроил против один весьма крикливый и категоричный новостной канал — «Глобус Медиа». Слышали о таком? Нет? Это потому, что его больше не существует. Он появился тогда с единственной целью: повлиять на мнение широкой публики. Кому-то нужно было, чтобы решение Грозового Облака остановить космические программы выглядело как реакция на требование общества. А не как реакция на действия серпов, уничтожающих эти программы.