Я изложил свою позицию, больше мне сказать нечего. Со всеми дополнительными вопросами, касающимися разрушения орбитальной колонии «Новая надежда», рекомендую обращаться к руководителю операции — серпу Роберту Годдарду».
40 ● Постель из звезд
Сверхклинок Годдард стоял над своей кроватью, глядя на синее атласное покрывало — того же цвета, из той же ткани, что и его мантия. Но, в отличие от мантии, оно буквально утопало в бриллиантах. Десятки тысяч камней рассыпались по покрывалу, словно сияющая звездами галактика; матрас прогнулся под их тяжестью.
Годдард высыпал камни на постель, чтобы поднять себе настроение. Конечно, их великолепие принесет ему не только покой, но и вдохновение. Вдохновение, достаточное для того, чтобы возвыситься над нападками и обвинениями, которые сыпались на него со всех сторон. Улицы Фулькрума внизу были наводнены толпами, скандировавшими лозунги против Годдарда и серпов нового порядка. Подобных манифестаций не случалось со смертных времен. Грозовое Облако поддерживало в людях разумный уровень довольства жизнью, а серпы никогда не превышали свои полномочия настолько, чтобы вынудить народ выйти на демонстрацию даже под угрозой прополки. До сего дня.
Но у Годдарда еще оставались эти бриллианты.
Он вожделел их не за ту ценность, которую они собой представляли. Он копил их не как сокровища. Такая мотивация была бы ниже его достоинства. Сокровища — ничто для серпа, у которого и так уже есть всё. Желанный предмет серпы могли просто взять где угодно у кого угодно.
Но бриллианты серпов — совсем другое дело. Для Сверхклинка они были символами. Ясными и недвусмысленными показателями его успеха, противовесом в балансе, который будет сложно сохранить, пока Годдард не получит в свое распоряжение все четыреста тысяч.
К этому моменту он собрал почти половину — все камни, по собственной воле преподнесенные ему как дань лояльными Верховными Клинками, принявшими его дорогу в будущее. Будущее Ордена серпов. Будущее всего мира.
Но после выступлений Анастасии вряд ли кто-то еще отдаст ему бриллианты. Повсюду обычные люди поднимали против него свои голоса, несмотря на угрозу быть выполотыми. Регионы-союзники начали отдаляться от него и даже отзывать свою поддержку, словно он не более чем тиран из смертной эпохи, утративший доверие.
И как они не понимают, что им движет чувство долга и осознание своего предназначения, которые он взращивал в себе многие годы? Он пожертвовал всем ради этого предназначения. Помог убить собственных родителей и всех обитателей марсианской колонии, ибо знал, что эта жертва — ничто на фоне более масштабной картины. Пройдя посвящение в средмериканской коллегии, он быстро пошел в гору. Он нравился людям. Люди прислушивались к нему. Он красноречиво убедил мудрейших из мудрых принять возвышенную радость прополки. «В совершенном мире любая работа должна доставлять совершенное удовольствие. Даже наша».
Ему удалось убедить мудрых, а это значит, что он мудрее, чем они.
И теперь он привел их на порог лучшего мира! Мира без тонистов, генетического мусора и ленивых паразитов, не дающих обществу ничего ценного. Мира, в котором безобразные, бессмысленные, бесполезные усмирены теми, кому виднее. «Убий!» Годдард гордился собой и своими деяниями. Он не позволит всем этим бунтовщикам сбить его с пути теперь, когда цель так близка. Он раздавит их, не считаясь со средствами. Эти бриллианты — свидетельство его достижений, как нынешних, так и грядущих.
Но созерцание самоцветов так и не подняло ему настроение.
— Собираешься нырнуть в них?
Он обернулся, чтобы взглянуть на стоявшую в дверях серпа Рэнд. Та неторопливо подошла к кровати, взяла бриллиант и повертела в пальцах, разглядывая многочисленные грани.
— Будешь кататься в них, как свинья в грязи?
У Годдарда не было сил разозлиться на нее.
— Я во мраке, Айн, — промолвил он. — Все больше и больше людей выходит на протесты из-за обвинений Анастасии.
Он наклонился и провел рукой по бриллиантам — их острые края оцарапали ему ладонь. Тогда он импульсивно схватил горстку и сжимал до тех пор, пока не потекла кровь.
— Почему я всегда должен быть жертвой? Почему люди всегда стремятся разорвать меня на части? Разве я не чтил заповеди и не исполнял всё, что клянется исполнять серп? Разве я не объединил всех в тяжелые времена?
— Да, Роберт, — согласилась Рэнд. — Но именно мы и создали эти тяжелые времена.
Он не мог не согласиться с правдивостью ее слов, но ведь все это было лишь средством для достижения цели.