— Серпов, — поправил Моррисон.
— Извините, — откликнулась Лориана. — Я не хотела проявить неуважение, ваша честь. То есть ваши чести.
— У нас почти 42 тысячи в 160 сорокафутовых контейнерах, то есть примерно по 250 в каждом, — сообщил Грейсон.
— Простите, ваша звучность, — сказала Лориана, — но мы же негодные по самое не могу, так что с Грозовым Облаком не общаемся и понятия не имеем, чего именно у вас там 42 тысячи.
Грейсон набрал в грудь воздуха. Ему не приходило в голову, что эти люди не в курсе. Грозовое Облако умалчивало, куда он плывет, и точно так же оно не сообщило обитателям атолла, что те получат. Он обдумал, как бы получше объяснить, и понял, что может сделать это одним лишь словом.
— Колонисты, — сказал он. — 42 тысячи колонистов.
Лориана вытаращилась на него, несколько раз моргнула, не уверенная, что правильно расслышала.
— Колонисты… — повторила она.
— Да, — подтвердил Набат.
— В грузовых контейнерах…
— Да, — подтвердил Набат.
Она призадумалась о возможных последствиях всего этого… и вдруг ее озарило. Столь многое в этом проекте приводило ее в недоумение. Но теперь все обрело смысл.
Тысяча мертвых колонистов на каждом корабле…
Ведь живым требуется намного больше, чем мертвым. Кислород, еда, вода, общество. Мертвые же нуждаются только в одном — в холоде. И это единственное, что космос в состоянии им предоставить.
— Так, — сказала Лориана, беря быка за рога. — Нужно действовать быстро. — Она повернулась к Сикоре, который стоял достаточно близко, чтобы расслышать весь разговор и слегка побледнеть: — Боб, убедись, что все понимают задачу и готовы в случае чего помогать.
— Понял, — отрапортовал он, полностью отдавая ей власть.
Лориана быстро посчитала в уме.
— Тридцать пять — наше магическое число, — сказала она Сикоре. — Пусть каждый отвечает за транспортировку тридцати пяти «колонистов». Если начнем сейчас, управимся до рассвета.
— Будет сделано, — ответил Сикора. — Но как насчет экипажа? Ведь на всех этих кораблях есть помещения и припасы для живых членов экипажа.
Лориана сглотнула.
— Да, — произнесла она. — Полагаю, экипаж — это мы.
Анастасия держалась на своем месте по правую руку от Грейсона. Тем не менее, она знала, что на нее смотрит множество глаз. Она почти пожалела, что вышла в мантии, надо было остаться в обычной одежде. Но Грейсон настоял, чтобы она и Моррисон появились в облачении серпов.
— В одном Мендоса был прав, — объяснял им Грейсон, набрасывая серебристое оплечье. — Имидж — это всё. Мы должны внушить этим людям благоговение, если хотим, чтобы они сделали то, что нам нужно.
Но сейчас, когда новоприбывшие стояли на пирсе, кто-то вдруг кинулся к ним из толпы. Моррисон принял боевую стойку, а Анастасия выхватила нож и встала между Грейсоном и этим возникшим из ниоткуда призраком.
— Ни с места! — приказала она. — Ни с места, иначе тебе конец!
Выскочивший действительно сильно смахивал на привидение. Одет в лохмотья, всклокоченная серая грива с проглядывающими в ней белыми прядями. Косматая спутанная борода обрамляла его исхудавшее лицо, из-за чего казалось, будто его медленно поглощает облако.
Призрак замер, увидев клинок. Он перевел взгляд со сверкающего лезвия на Анастасию, в глазах его читались изнеможение и боль. А потом он сказал:
— Цитра, ты не узнаешь меня?
Услышав свое настоящее имя, Цитра растаяла. Она поняла, кто это, в тот же миг, когда он заговорил. Весь мир изменился, но голос этого человека остался прежним.
— Серп Фарадей?
Она выронила нож, придя в ужас от одной мысли о том, что чуть не использовала его против своего учителя. В последнюю их встречу он собирался отправиться на поиски Страны Нод. И вот они в этой стране.
Махнув рукой на все формальности, она бросилась было в его объятия, но он опустился перед ней на колени. Этот, возможно, величайший из всех когда-либо живших серпов, стоит перед ней на коленях! Он обхватил ее ладони своими и взглянул на нее снизу вверх.
— Я боялся поверить, — произнес он. — Мунира сказала мне, что ты жива, но я не позволял себе надеяться. Если бы это оказалось неправдой, я бы не выдержал. Но ты здесь! Ты здесь! — Он склонил голову, и его речь перешла во всхлипы.
Цитра опустилась рядом с ним и произнесла мягко: