— Значит, Грозовое Облако сумело обойти собственную программу. Нашло способ изменить ситуацию.
— И это вас беспокоит?
— Меня уже ничто не удивляет, — ответил он. — Предполагалось, что мир не должен больше изменяться, Мунира. Это хорошо отлаженная машина, находящаяся в вечном, совершенном движении. Во всяком случае, я так думал.
Мунира решила, что его опасения пробудят в нем стремление как-то с ними разобраться. Она глубоко заблуждалась.
— Если вы хотите попасть на нижние уровни бункера, — проговорила она, — то давайте поставим себе целью найти еще одного серпа. Такого, которому вы бы доверяли.
Фарадей потряс головой:
— Нет, Мунира. С меня хватит. Не вижу больше оснований продолжать это предприятие.
Такого она не ожидала.
— Из-за Твердыни? Из-за серпа Кюри и Анастасии? Вы же отлично знаете: они хотели бы, чтобы вы продолжали!
Но Фарадей словно умер вместе с ними. Страдание жгло его изнутри, как раскаленная кочерга прожигает глыбу льда. Однако вместо того чтобы утешать друга, Мунира внезапно ожесточилась, и когда она вновь заговорила, тон ее стал обвиняющим:
— Я ожидала от вас большего, ваша честь.
Фарадей отвел глаза, не в силах выдержать ее взгляд.
— Значит, ты ошиблась.
Самолет, который пролетел над ними, был обычным пассажирским лайнером, следовавшим из Антарктиды в регион Восходящего Солнца. Пассажиры, направлявшиеся в Токио, понятия не имели, что их полет был уникальным явлением в истории воздушной навигации, осуществляемой Грозовым Облаком. Для них он был просто рядовым рейсом, но для великого Облака он значил гораздо, гораздо больше. Потому что оно победило собственное программирование. Изведало чудо Неизвестного.
Этот полет определил дальнейшее течение событий.
В тот день сталелитейный завод в австралийском регионе Квинсленд получил объемный заказ. Начальник завода лично перепроверил запрос, потому что, хотя заказы от Грозового Облака регулярно поступали на их компьютеры, их характер и объемы были предсказуемы. Всегда одно и то же: либо продолжать отливки для старых проектов, либо делать что-то новое, но по старым лекалам.
Однако этот заказ был другим.
Он требовал новых отливочных форм, изготовленных с исключительной точностью. Проект был рассчитан на многие месяцы, а то и на годы.
Тогда же за тысячи миль от Австралии, в Чиларгентинском регионе, завод, производящий строительное оборудование, получил похожий, выходящий за рамки обычного заказ. То же самое произошло на заводе электроники в Транссибири, на фабрике пластиковых изделий в Евроскандии и еще на десятке мелких и крупных предприятий по всему миру.
Но начальнику сталелитейного завода об этом ничего не было известно. Он знал лишь, что Грозоблаку понадобились его услуги, и это осознание наполнило его счастьем. Ведь это было как если бы Грозоблако снова заговорило с ним!
И он дивился: что же такое оно задумало построить?
Часть 2
●
Тон, Гром и Набат
Завет Набата
Внемлите все, кто способен отделить истину от иллюзии, правдивому жизнеописанию Набата, коего Великий Резонанс призвал из начала времен, чтобы ходил он между нами, Тон воплощенный, и соединял нас, блудных избранных, в гармонию, которую мы утратили! И было так в Год Раптора, что возгласил Тон эру новую гласом, слышимым по всему свету, и в сей знаменательный миг вдохнул он жизнь в машиноразум рода людского и превратил его в сущность божественную, и так образовалась священная троица Тона, Грома и Набата. Возрадуемся же!
Эти первые строки жизнеописания Набата заложили основу веры тонистов в то, что Набат не был рожден, но существовал в бестелесной форме и до того момента, когда Великий Резонанс облачил его во плоть. Год Раптора, разумеется, это не какой-то определенный год, а период истории, когда человечество, одержимое нездоровыми страстями, предавалось порочным излишествам. Но если Набат существовал с начала времен, то как насчет Грома? И что же такое машиноразум? После долгих дебатов было решено, что машиноразумом называли совокупность голосов всех людей, вызванную к жизни Великим Резонансом, а это подразумевает, что человечество в реальности не было живо до того мгновения, когда Тон облачился в плоть. Другими словами, до этого самого мгновения человечество существовало лишь как идея в разуме Тона.