— Везде научно-техническая революция, а тут лопата, — возмущался Криц. — Нас учат работать машинами. Так, Иван Александрович?
Мастер хотел объяснить, что машины может не быть месяц.
— Что тебе скажут, то и делать будешь, — сказал Богдан. — На тебе бочки с водой возить можно. «Научно-техническая революция…» — передразнил он Крица.
— Это еще посмотрим! — Криц повернулся к ребятам. — Прислали нам дурака. Что, мы без него линию не построим?
— Спокойно, Василь, — сказал Иван Александрович. — Не лезь поперек батьки в пекло. Начальство знает, что делает.
— Какое там начальство, Лихов решил, вот и все. — Яков Казакевич помнил вчерашнюю встречу с Богданом.
…Их участок был на каменистой горке, да еще смерзшаяся земля, и Федор считал, что им не повезло. Но кому-то надо и на этом месте работать.
Долбил он землю ломом, и понемножку рос вокруг холмик. Тонкие брезентовые рукавицы не спасали от настывшего металла. Но через тридцать-сорок сантиметров земля стала мягче — дело пошло быстрее.
Когда говорил Криц о научно-технической революции, Федор думал о том же. Только прав был и Иван Александрович: работы много, а времени мало. За дело он взялся с азартом.
…Федор обошел горку и удивился, что не было Якова. Как и до обеда, яма была вырыта на одну лопату. «Может, заболел парень?» — подумал Федор.
Рядом был густой сосняк. Оттуда едва доносились голоса. Федор прислушался и узнал голос Якова.
За широким кустом на стожке сена сидели Казакевич и Криц. Играли в карты.
Федор молча забрал карты и положил себе в карман.
— Т-ты ч-чего? — вытаращил глаза Яков. — Не твои.
— Кто за вас норму выполнять будет?
— Казакевич! Давай ему ребра поломаем, как он мне когда-то, — поднялся с сена Криц. — Смотри, получишь… Начальник мне нашелся.
Было уже темно, когда они ушли с линии, а Яков все просил Федора:
— Извини меня. Ну, извини…
Федор молчал. Мастер сказал, что их звено будет ударным, но с чего ему таким быть, если Казакевич может только в голубых штанах форсить.
— Кстати, Яков, где вы взяли карты? — спросил Федор.
— Под диваном. Кто их туда спрятал?
— Тебе бы сыщиком быть, — мрачно улыбнулся Федор. — Кажется, спрятал надежно.
— Пойдешь в клуб? — Яков был уже веселый, уверенный, что бестолковый разговор про норму и яму под столб закончен.
В сенях Федора задержала хозяйка. Спросила так, как будто все уже решено:
— Так завтра, может, столбы привезешь?
— Я о вас говорил мастеру — что-то придумаем, подождите.
— Ну хорошо…
— Есть несколько слов, — сказал Федор, когда поужинали. — Ты, Яков, в клуб будто?
— Если надо…
— Ты не торопишься, Иван?
— После лома и лопаты никуда не хочу, только — в постель.
— Знаете что, мы втроем и Макарчук, — начал Федор, — составляем звено. Мастер назначил руководить им меня. Нам надо показать, на что мы способны…
— Федор, но мы же практиканты, а не рабочие. — Яков сел на диване по-турецки и закурил. — Почему я должен жилы из себя вытягивать?
— И ты так думаешь? — спросил Федор у Третьяка. Тот читал книжку и будто его не слышал. Федор положил на книжку руку, закрыл страницу.
— Чего ты хочешь? — спросил Третьяк недовольно. — Что мне говорят, я делаю. Остальное… Ты начальник, ты и думай.
— Яков наш друг и должен выполнять норму, чтобы на него не показывали пальцем, — сдерживая себя, сказал Федор.
Третьяк аккуратно закрыл книжку, поднялся и вдруг схватил Якова за воротник:
— Я за него работать не буду. Мне и своих мозолей хватает. — И он показал ладони, перевязанные бинтом. — Как ты говорил, Яша? Брат-то брат, но колбаса за деньги…
В воскресенье взошло на небе щекастое солнце, и к вечеру снег поплыл многочисленными ручьями. Мария Филипповна вспомнила, что такая весна была в тридцать четвертом году, и торжественно сказала:
— Все, ребятки, корова не хочет идти в сарай: будет тепло.
Тепло было три дня. Солнце и ветер подсушили землю. На четвертый день пошел затяжной дождь и залил водой выкопанные ямы, в которые не успели поставить столбы. Речушка, что резала деревню на две части, вспухла и прорвала в нескольких местах асфальт. Из райцентра вызвали экскаватор и дамбой укрепили дорогу. Бригада не работала на линии — вместе с деревенскими ребятами останавливали воду. Под конец работы с экскаватора слетела гусеница, в которой треснул трак. Сразу же подошли любопытные и советчики. Криц подшучивал над молодым экскаваторщиком, что у того кишка тонка, не может удержать в руках кувалду.