* * *
…Проплыла внизу широченная Обская губа, и теперь мы идем уже над Таймыром, над Долгано-Ненецким национальным округом, к Норильску. Прямо над жирной «ниткой» газопровода идем.
О самом Норильске писать, наверное, и не стоит. Уж столько восторженных аханий раздавалось в его адрес и по радио, и по телевидению, и в печати… Я сам ахал.
Поэтому можно просто мимоходом ошеломить читателя сообщением, что Норильск выпускает полиметаллов столько, что другим городам и не снилось.
И неизвестно еще, насколько этот выпуск возрастет, потому что геологи активничают на полуострове вовсю.
С валунно-поисковой партией Сивака мне довелось поколесить на вездеходе, вертолете и так, пешочком вдоль горных ручьев и речушек в районе реки Рыбной.
Рыба там действительно была. И даже много. Кроме нее, в руслах были валуны с инородными вкраплениями, которые надо было изучать, и медведи, из-за которых надо было досадовать. Нечистыми на лапу они оказались. Сначала ограничивались воровством консервов, а потом разнюхали, где у нас зарыт запас сливочного масла, выкопали ящик, половину масла слопали, а остаток зарыли обратно и даже землю разровняли в меру способностей.
Геологи раздосадовались, но как-то лениво, за исключением Сани Бархатова, который возбужденно забегал с ружьем. Во-первых, сталкиваться с медведями Сане приходится не часто — он кабинетный работник, он геолог группы подсчета запасов. А во-вторых, он долганин, и в нем во весь голос заговорил потомственный охотник. Поэтому Саня кричал и ругался, убеждая остальных устроить облаву на медведей.
…После Таймыра совсем разъяснело, и в Тикси мы сели совсем при безоблачности и в жару. Здесь у нас двенадцатичасовой отдых.
И здесь уже Якутия со своими золотыми, алмазными и оловянными приисками.
Вот пока мы будем спать, наши помидоры-яблоки как раз и угонят к золотодобытчикам.
Конечно, основные пути здесь воздушные, особенно летом, пока не затвердели автомобильные «зимники» на замерзших болотах.
Летом же можно еще и по рекам, потому что летних твердых дорог немного. Но хоть и немного, а среди населения в большом ходу мотоциклы.
Один такой мотоцикл везли однажды студенты якуты, ехавшие домой на каникулы. По Алдану они ехали кто откуда, высаживаясь кто где.
Те, что с мотоциклом, ехали в Дыгдал из Иркутска, где учились в финансово-экономическом институте.
Теплоход «Богатырев», названный так в честь первого капитана якута, каждому поселку неизменно салютовал из динамика «Бригантиной», потому что не только пассажиры, а и команда и даже капитан Виктор Тюрнев были в самом-самом «бригантинном» возрасте. На верхней палубе то и дело вспыхивали танцы.
А возле Дыгдела на корме поднялся гвалт. Пассажиров к берегу здесь из-за мели отвозила лодка, и с мотоциклом получилась заминка. Со всего теплохода собрались пассажиры, изо всех сил желающие помочь студентам.
Уперевшись друг в друга головами, как регбисты, пассажиры с руганью таскали мотоцикл по палубе, решая, каким концом опускать его в лодку. А сам хозяин мотоцикла Студент Миша между тем преспокойно убеждал меня в сторонке, что «Спартак» лучше «Торпедо».
Пока он это делал, некто могучий завладел мотоциклом и, чуть не задушив его в объятиях, погрузил в лодку. Та отплыла, а Миша все проявлял свою спартаковскую навязчивость.
— Миша! Миша! — звали с берега студенты. Там уже вовсю тарахтел мотоцикл, а мальчишки скакали на одной ноге и кричали Мише:
— Кылыы! Кылыы!
Кылыы — это одиннадцать прыжков с места на одной ноге.
Тут Миша наконец отпустил теплоход, сел в лодку, и теплоход, облегченно взмычав, попятился к фарватеру.
Потом Миша долго махал рукой с берега, а затем закатал брюки и, опять наплевав на мотоцикл, поскакал по песку с мальчишках^и.
Только отъехали от Дыгдала, опять происшествие. Навстречу шел теплоход «Курашов», и по какой-то там надобности обоим судам надо было на минутку пришвартоваться друг к другу пряхдо посреди реки.
Пришвартовались. Сделали дело, надо было расходиться. Теплоходы подудели сиренами, «Богатырев» включил «Бригантину»… И ни в какую. Пассажиры облепили борта обоих судов и, крепко взявшись за руки, не отпускали теплоходы. Смеялись.
А потом были Джебарики со своим угольным пластом. Высоченный речной берег, на нем шахтерский поселок, под поселком — пласт. Вход в шахту — прямо с берега, тут же и баржи под уголь, И никаких тебе подъемников — пласт горизонтальный.
А внутри по лавам и забоям хоть на грузовике катайся. Во-первых, толщина пласта четыре метра, во-вторых, почти никакого крепежа из-за вечной мерзлоты, в-третьих, пласт взрывают целыми залами. И к тому же грузовик не забуксует, потому что в шахте всегда сухо — только и бывает, что минус четыре.