Снаружи радостно заблеяли – не иначе окаянные старики добыли огонь.
«Продолжайте вызывать, я сейчас», – Горм воткнул вилку обратно в говорильное устройство и попробовал развернуться. Проклятая рация, разбитые снарядные ящики, бездарно торчавшие из пола рычаги и особенно книга под названием «Уставные требования к гигиене прапорщиков горно-водолазных войск» или что-то вроде сделали это намерение неосуществимым. Пришлось вылезать в дыру ногами вперед. Оказавшись вновь по одну сторону брони со стариками, Горм хотел было нашарить колесо, по которому взбирался, но потерял устойчивость и бревном рухнул в костер, сломав шею горевшему там водителю злополучного бронетранспортера. Старичье наконец испугалось, и никто не подошел, чтобы вновь зажечь погашенный богатырским падением Горма огонь. Горм поставил башенного стрелка на ноги, охлопал на нем дымившиеся места и посоветовал линять. Не то против такого предложения, не то со страху стрелок не устоял и принялся линять на четвереньках. «До своих не доползет, бродяга», – прикинул Горм, подобрал канистру, где еще плескалось немного керосина, и побрел вокруг бронетранспортера в поисках конструктивно предусмотренного входа. Таковой оказался заклинен. Старики кричали из подъезда поносные слова. Их сорванные, кляклые голоса напомнили Горму что-то из рассказок Кукылина. «Подростковая банда – так, что ль, он называл этих уродов…» Люк в броневике был не заклинен, а просто открывался не вбок, а вверх. До Горма это дошло с некоторым опозданием, и он со вздохом положил крышку люка на мостовую. Собаки в кои-то веки убрались из окна – верно, побежали на лестницу.
– Фенрир!
– А!
– С кем это я по радио…
– С ихней контрразведкой.
– Ы?
– По той карте, что ты по дороге сюда выменял у разведчика Федерации на вяленый окорок, мой пеленг дает площадь Пятидесяти тысяч квадратных лиг.
– Да иди ты!
Горм присел на краешек люка и, глядя на то, как собаки гоняют стариков по заваленной обломками улице, совсем уже почти собрался было подумать, но отвлекся на механический шум, надвигавшийся с окраины. Потянуло радиацией.
В клубах смертоносной белесой пыли проползло над завалами длинное уродливое тело подземного самосвала с урановых рудников. Один из шахтеров помахал Горму рукой – по крайней мере, ничему другому там, откуда росла эта конечность, быть не полагалось. Горм вспомнил рудник – дым над остовом разгромленного шахтоуправления, вагонетку с трупами чиновников и охраны, толпу горняков с пятнистыми бурыми лицами и неправдоподобно быстрыми и четкими движениями.
О ядерной горячке, на недолгое время наделявшей заболевшего неутомимостью и чудовищным ускорением реакции, чтобы потом унести жизнь в потоке кровавой рвоты, Горм читал в сагах о древних звездопроходцах. На фотонных и термоядерных звездолетах с течами в защите реакторов, годами блуждавших среди звезд, ядерная горячка нередко расправлялась со всем экипажем, превращая корабли в братские могилы. В огне болезни превратившийся в роботов экипаж часто успевал заделать течь или пробоину от метеорита, и потом неуправляемый корабль-призрак разгонялся почти до световой скорости, в гроссы раз замедляя врмя на борту. Тление не могло выполнить свою милосердную работу, скрывая картины гибели звездолетчиков, и нередко поколения спустя потомки встречали у далеких звезд древние звездолеты со страшными мертвецами, пялящимися высохшими глазами на прогоревшие дисплеи в командных отсеках.
«Небось по сей день кто-нибудь так летает», – с неожиданной теплотой подумал Горм. Уж он-то точно сдох бы прямо у дисплея. Горму вспомнился прапрапрадедовский компьютер с подслеповатым четырехцветным монитором, с незапамятных времен пылившийся в одной из башен замка Коннахт. «От него излучение такое, что и без течи в реакторе окочуришься в два счета».
Горняки в кузове и кабине самосвала были уже не жильцы. Тем хуже должно было прийтись тем, кого они ехали гасить при посредстве кислородной взрывчатки, бурильных водометов и прочих ужасов многовекового застоя уранодобывающей отрасли. Транспортер замедлил ход.
– Давай к нам! – крикнул вожак горняков, безухий и с премерзкой язвой вместо одного глаза. – Едем к райкому!