При всем этом двор его был скромен, а уклад прост до суровости. В отсутствие командира Таграк неустанно гонял молодых рыцарей на учебные вылеты и бомбардировки, меха кузнечного горна раздувались круглые сутки, с роторных станков сходили тысячи снаряженных патронов и снарядов для авиапулеметов и пушек.
Правда, не очень понятно было, в какой войне расточатся все эти боеприпасы. Противостоять напору армии, собранной Кукылином, Амеком и Таграком под черное с серебрянным окольцованным крестом знамя барона Горма смог бы разве что старый властитель Кыгмика, но он благоразумно решил вступить с новой под пепельным небом Кыфлявика силой в союз. Его послы привезли в усадьбу Кошкли собственноручное письмо Кукылина, отправившегося за горы к Горму вместе с другим княжеским посольством.
Несчастный Таграк уже полчаса корпел над этим письмом, проклиная себя за то, что сбежал из монастырской школы, выучившись разбирать только печатную грамоту, когда в покой вошла Нетсилик в своем всегдашнем длинном домотканом платье.
– Ну и почерк у твоего брата – буква на букву как тараканы налезают.
– Экие пакости вы говорите! У него прекрасный почерк, лучше чем у монаха.
– Хотел бы я видеть того монаха, у кого почерк еще хуже… Помоги лучше разобрать, что он пишет.
– Давайте письмо. Как пергамент измяли, в руку взять и то гадко. «Доброй еды, Таграк. Слушай весть Кукылина. Я с посольством Камыснапа лечу через горы в Кутукыгак к Горму ярлу и вернусь не раньше праздника первого урожая.
Пока передай команду над войском Югникаику, второму герольду Кыгмика.»
– У него там в Кыгмике что, мозги с кишками перепутались?! Ставить герольда начальником войска!
– Опять вы с пакостями! Не перебивайте.
– Разве ж то пакости… Пакости ты тут читаешь.
– Второй раз говорю – не перебивайте, в третий раз говорить не буду. «Не одну чашу пенного изопьем мы с Гормом за успех нашего дела…» – Нетсилик остановилась на середине фразы.
– Что замолчала? И ты почерк разобрать не можешь?
– Нет, почерк хороший, вроде братнин, но почему он пишет про пенное?
Барон Горм его на дух не переносит. За время, что он провел у нас, он не выпил ни чары пива или вина. Пил одно молоко, да и его ругал такими словами, что даже вам не выговорить.
– Так значит, братец твой и впрямь спятил?
– Вряд ли, он, не в обиду некоторым будь сказано, умом тверд. Скорей письмо подложное.
Таграк оскалил крупные крепкие зубы:
– Ха! Так, может, Югникаик и написал это письмо? Хотя на свитке было две печати – Кукылинова и Камыснапова, и обе были целы… А не сам ли князь, старый шарлатан, затеял подлог? Услал Кукылина за горы, а пока суд да дело решил прибрать к рукам его войско? Ведь так бы и вышло, кабы не дурацкий обычай нашего барона! Он что, и вправду совсем не пьет?
– Нет, нисколько не пьет, иным не в пример. Он говорит, от спиртного соображение портится.
– Я же, напротив, полагаю, что оно соображение проясняет, потому как дух веселит и от него все высокие материи еще выше поднимаются, а низкие мысли в осадок выпадают.
– То-то вы третьего дня изволили в осадок выпасть так, что едва в ров на колья не свалились.
На лестнице, ведшей из покоя в залу первого этажа, послышались шаги и стук посоха. Сягуягниту, перед отъездом произведенный Кукылином из оружейников в начальники стражи, кое-как боком вполз наверх и принял, насколько это было в его силах, бравый вид:
– Барышня, посольство пресветлого агии Камыснапа и второй герольд Кыгмика изволят почтительнейше ожидать в зале. Прикажете принять?
Нетсилик подняла глаза к потолку и закусила нижнюю губу. Потом она обратила взгляд на Сягуягниту и сказала:
– Послов отправь в башню, а герольда вели вздернуть на дыбу.
– Да-да! – подтвердил Таграк. – Вздрючить его на дыбу и запинать вусмерть, а механики пусть готовят самолеты – засветло вылетаем на Кыгмик. Божий суд да покарает предательство!
Бросай и Черепов, вцепившись в трубки Гормова силового скелета, наперебой рассказывали историю перелета в Кутукыгак.
– Когда мы не услышали голос ретранслятора, мы сразу поняли…
– …что есть отклонения от плана. Мы оставили детенышей на Тудытя и переселенцев второй, третьей и четвертой партий…
– … поели на дорогу и полетели на материк. В горах мы встретили птиц крупнее нас…
– …но мясо у них довольно вкусное. Они, видно, питаются мертвечиной, потому что уже свежие с нужным душком.