— Господин князь, но вы, насколько я понимаю, новичок в биржевой игре? Стоит ли так рисковать, ведь акции предприятий, лист со списком которых вы мне только что вручили, неплохо растут в цене и это значит, что вам придется вернуть мне акций минимум на пять миллионов франков!
— Да, понимаю, но ведь и вы несете риск, а что если котировки акций упадут и я вам отдам ценные бумаги только за часть их цены, пусть и бОльшую?
— Это маловероятно, все игроки сейчас скупают акции русских заводов и этот тренд продолжится не менее года. Россия выигрывает войну, будет крупная контрибуция с Японии, Великая Сибирская магистраль закончена, я не вижу повода беспокоиться за российскую экономику. Но, если вы настаиваете, Робер (он кивнул на помощника) оформит договор. Кстати, какие будут гарантии вашей платежеспособности?
— Естественно, я покупаю у вас акции не в кредит, а оплачиваю их стоимость сразу и полностью. Кроме того, я вам предоставлю выписку из банка «Лионский кредит», откуда вы узнаете, что это вовсе не последние мои деньги.
После этого Робер оформил бумаги на тех условиях, о которых договорились, причем, узнав о сумме, комиссионные мне снизили до 15%. Первая выплата была по бумагам предприятий Мамонтова — октябрь 1893, далее по списку, крайние сроки — 20 декабря 1893 г. Поставив подпись и приложив княжескую печать, я дождался подписи и печати Трюшо, проверил условия договора и даты, а затем откланялся. Уходя, подумал, что надо купить розетку ордена Почетного легиона, которого в свое время, я был удостоен, чтобы всякие республиканцы вроде Трюшо с его военной медалькой, трепет имели, а то «господин князь», хорошо еще, что не «гражданин князь».
То же самое действо повторилось у месье Девуазье, упитанного розовощекого весельчака, который, узнав, что я русский, предложил кофе и рюмочку коньяка и стал выражать свои лучшие чувства к России и русским (все же теперь «Сердечное согласие»[5] у нас). Брокер удивился, когда узнал, что я решил сыграть короткое плечо с акциями русских заводов и железных дорог, рассчитывая на снижение их котировок. По его глазам увидел, что он считает мой поступок опрометчивым, но возражать клиенту он не стал: хозяин — барин, я же свои деньги ему плачу. Заключили контракт на тех же условиях с комиссией 7,5% и тем же списком предприятий, но на два миллиона франков.
Гурфинкель оказался тощим евреем неопределенных лет, но по тому, что он сидел под портретом старикана с роскошными пышными седыми волосами и бородой (но не Карла Маркса), я догадался что это все же «сын» с вывески конторы. Видимо он тоже признал во мне новичка и, узнав о сумме, которой я захотел рискнуть (миллион франков), стал меня отговаривать от рискованной для меня сделки.
— Молодой человек, таки да, понимаю вас, все хотят сразу заработать и жить красиво… Вот вы, наверно, получили наследство и решили сыграть на котировках, но поверьте старому человеку, я видел много сломанных судеб из-за быстрых денег. Может быть, начнем с длинного плеча? Вложите свои сбережения в надежные акции, будете получать дивиденды, а потом, если надо, продадите.
— Уважаемый господин Гурфинкель, я все обдумал с этим контрактом, а второй контракт, на длинные деньги, я заключу с вами на покупку акций компаний Рено и Пежо, когда стоимость их понизится на 20% против сегодняшней котировки, для чего переведу вам на депозит еще миллион франков, чтобы вы могли распоряжаться этими активами.
Я решил не сильно напрягать Гурфинкеля, к которому почувствовал некоторую симпатию за то, что он честно пытался предупредить неопытного игрока о риске, дать ему немного заработать на покупке акций для меня, кроме того я надумал продать сразу все акции Мамонтова (в первую очередь), да и остальные тоже, через него. Кроме того, он назначил самую низкую комиссию — всего 3%.
После этого поехал в банк и перевел брокерам деньги за акции, а Гурфинкелю дополнительно положил на депозит миллион для покупки бумаг Рено и Пежо.
Когда вернулся в гостиницу, меня ждали письма от русского и испанского посла в Париже. Князь Урусов информировал меня о встрече с испанским послом, а испанский посол, в свою очередь, написал, что признание титула в компетенции Его величества короля Испании Альфонсо XIII, поэтому он все полученное от князя Урусова переслал дипломатической почтой в Мадрид. Кроме того князь Урусов прислал два адреса, по которым сдавались внаем приличные квартиры для дипломатического корпуса и рекомендовал безотлагательно их посетить, поскольку в Париже полно «бездомных» дипломатов.
На следующий день мы, не откладывая дело в долгий ящик, поехали смотреть квартиры. Первая была недалеко от Триумфальной арки, на Елисейских полях, и нам она не понравилась — слишком шумно, ремонт делался неизвестно когда, прислуга была неопрятная, а от кухарки явно попахивало винцом. Поехали дальше — это был центр, 1 округ, недалеко от парка Тюильри и на таком же расстоянии от Биржи — пешком дойти можно, что меня вполне устраивало из-за моих финансовых начинаний. Четырехэтажный доходный дом располагался на улице Сен-Рош, квартира была в третьем этаже. Дом был новый и выстроен явно для сдачи квартир богатым буржуа — на каждом этаже две квартиры, даже в мансарде жили не студенты, а начинающий адвокат и учитель гимназии. Улица тихая, изредка проедет фиакр, дом отделен от улицы чугунной решеткой с воротами, которые на ночь запирает дворник, имеется зеленый внутренний дворик и цветочными клумбами и детской песочницей. Консьерж позвал хозяина, мсье Анри, проживавшего здесь же, на первом этаже. Нам показали меблированную квартиру на третьем этаже: гостиная-столовая, спальня, детская, кабинет, кухня, помещение для прислуги. Водопровод, канализация, телефон, про электричество я и не говорю. Цена — 800 франков в месяц, вместе с жалованием горничной и кухарки, столько же стоит три дня в «Риц». Маше тоже все понравилось, особенно то, что прислуга была чисто одета и нигде не было грязи и пыли. В тот же день мы переехали, а в отеле я оставил свой новый адрес.