– Если бы смог… К счастью. Смог, только я вышел на «Библиотеку Ленина», – я хотел рассказать об увиденном под землей, но осекся.
– Это очень странно, но давай о странностях побеседуем чуть позже. У меня еще одна новость, не очень хорошая.
– Сожалею, но вчера ваш отец погиб, – в разговор вступил Алекс.
Вот так начало… Не сказать, чтобы я сильно пылал к предку сыновней любовью, но все равно почувствовал себя хреново.
– Как это произошло?
– Разбойное нападение. Факт смерти зарегистрирован в городе Ла-Пас, столице Боливии.
– A более конкретно?
– Удар бритвой.
– Зачем вы здесь, только сообщить о случившемся, или есть что-то еще? Он же перевел мне деньги тогда…
– Все состояние покойного отходит его новой супруге, это оговорено особо. Видимо, поэтому он и отправил вам часть средств… Но по завещанию вы получаете еще один предмет – вот бумаги, почитайте, вам надо будет засвидетельствовать факт передачи.
Марина вдруг посмотрела мне прямо в глаза:
– Майкл, мы, кажется, начинаем понимать причину нападения на вас.
Алекс замахал руками:
– Нет-нет, разумеется, о посылке и ее содержимом я никому не говорил. Просто ваши коллеги наводили справки, и вот что нам удалось выяснить. Этот бокс ваш отец держал в самом лучшем боливийском банке, в VIP-отделе сейфовых ячеек.
– Ну и что? Многие пользуются ячейками.
– Многие, но на моей памяти еще никто не арендовал все ячейки банка ради одной коробки. Да-да, ваш отец более десяти лет назад заключил контракт на аренду всех тридцати двух сейфов хранилища и продлевал его каждый год. Наверное, он хотел, чтобы к его сокровищу никто не подходил даже близко. Вы понимаете, что стои мость подобной услуги невообразимо высока, и содержимое упаковки просто обязано оправдывать такие затраты. Контракт с банком был закрыт ровно месяц назад – посылку отец передал нашей компании, оговорив умопомрачительные требования по ее сохранности и подписав завещание…
– Грабитель мог предположить, что месяц назад вместо денег или вместе с деньгами вы получили и посылку, – отчеканила Марина. – Ну а далее – сами понимаете.
– Нам выйти? – Борис оказался более тактичным, чем его напарница.
– Не стоит, вы же все равно ведете расследование. Алекс, давайте бумаги и открывайте коробку.
– Извините, по контракту это придется сделать именно вам, – и господин Обловатский достал из кейса маленький коричневый футляр. Плоский, размером, наверное, с две пачки сигарет, сделанный из простого картона. Я взял его в руки и подержал на ладони – упаковка была легкой, если не сказать легковесной. Странно, но я не ощущал никакого особого волнения – наверное, нервы уже просто устали сегодня напрягаться. На коробке снизу находились две печати – я сломал их и открыл крышку. Внутри лежала черная записная книжка – «Молескин», и все, больше там ничего не оказалось. Я пролистнул ее – страницы были исписаны мелким, но довольно разборчивым почерком. Это явно был дневник, первой датой в котором шло 8 августа 1971 года.
– Что ж, благодарю вас, господа, но сейчас мне не до чтения, – больше всего на свете я хотел лечь в ванну и там же уснуть, выкинув на время из головы все эти лунные новости, записные книжки и убийц с бритвами. Адвокат, раскланиваясь, снова принес соболезнования, а Марина сказала, что они с Борисом вместе подежурят за дверью. И я остался один.
10
Сон мне приснился довольно интересный. Я находился в театре, представление только начиналось. Однако сцена здесь была практически не отделена от рядов – помещение больше походило на обычный зал, в котором полукругами расставлены стулья. Неожиданно на сцену вышли артисты, каждый из которых вел на поводке странное животное. Более всего издали оно напоминало таксу, только сильно увеличенную в размере. Длиной метра полтора, эти белые «колбаски» передвигались на четырех ножках и имели длинную вытянутую мордочку с пятачком. Грянула музыка, «свино-таксы» сорвались с поводков и принялись сновать под креслами. Тут же на сцену вышла еще одна группа артистов – теперь уже «свинотаксы», стоя на задних лапах, держали на привязи людей, которые опустились на четвереньки. Почему-то мне сделалось очень страшно, и я выбежал из зала. Коридор оказался пуст, но, попав в вестибюль, я наткнулся на огромную толпу народа – выбраться не представлялось возможным. Неожиданно входная дверь распахнулась, и в зал хлынул водяной поток. Вода все прибывала и прибывала, я начал задыхаться. Проснувшись, я обнаружил, что сполз в ванне к самому уровню – и нырнул носом в воду. Говорили же мне в детстве, не надо спать, когда моешься…