И снова улыбнулся, как будто я вдруг сказала что-то смешное или остроумное, – хотя я по-прежнему не произносила ни звука.
– Уехав из Лондона, мы забрали большую часть вещей с собой в Сен-Люк, чтобы сдать дом в аренду. Так что вот куда занесло мои старые дневники. Обычно мы проводим там большую часть августа – это большая ферма, которую мы делим с моими старинными друзьями, Дженни и ее мужем. Знаете, эдакая типичная английская семейка богемных буржуа с непрекращающимся хороводом гостей, детей и пьяных друзей, не знающих ни слова по-французски. Ближайшие пару месяцев вы будете работать неполный рабочий день – обрабатывать почту, просматривать рукописи, – а потом, если мы сработаемся, поедете с нами на лето и займетесь моими дневниками… – он пожевал заусенец на большом пальце правой руки. – Я уж и не надеялся кого-то найти. Кого-то из друзей моих детей просить не хотелось – слишком уж они близки к семье; к тому же перед ними и так богатый выбор ослепительных карьерных возможностей. Я поместил объявление в FUSAC, повинуясь какому-то дурацкому порыву, но не ожидал, что из этого выйдет что-то путное…
Я не перебивала его – только кивала с нужными интервалами, хотя он, кажется, почти что не осознавал моего присутствия.
– Никогда не был суеверным, – продолжал Майкл между тем, – но потом увидел вас, и что-то… что-то как будто бы щелкнуло.
Он отошел от окна, приблизился и сел рядышком на кушетку, так что колени наши почти что соприкоснулись. Пристально вглядываясь в мои черты – секунд пять, но мне показалось, целую вечность, – он положил руку мне на бедро и улыбнулся. Выражение его лица (без малейшего намека на угрозу, как будто бы специально натренированного внушать доверие) поразительно диссонировало с непрошеным касанием. Я убедила себя, что это лишь попытка наладить дружеский контакт, – и словно в подтверждение его горячая ладонь приподнялась в приятельском похлопывании. Должно быть, всему виной был возраст.
– В общем, я прочел ваше резюме и письмо и думаю, вы мне подходите, – тут он снова убрал руки в карманы. – Что скажете?
Я посмотрела ему прямо в глаза и храбро проигнорировала все предупредительные сигналы, звучавшие в голове.
– По-моему, просто замечательно.
В его взгляде читалось видимое облегчение, и сам он как будто расслабился.
– Вот и славно. Да, славно, – проговорил он, вставая и подходя к письменному столу. – Если готовы приступить прямо сейчас, я тут приготовил парочку текстов.
– Мать, да это же просто фрик какой-то, – сочувственно скривилась Эмма. – Да и вся ситуация какая-то странная. Хотя работка ничего так: пишешь письма, читаешь книжки, а потом еще и секретный дневник Майкла Янга – и за это, блин, еще и платят! Круто. Но и странно тоже. Без обид, подруга, но как ты считаешь – почему ему нужна именно ты?
Мы втроем сидели в дальнем углу большого стола, подбирая остатки нежной бурраты с оливковым маслом и сочными помидорками черри.
– Хочу еще, – умудрился с полным ртом выговорить Алекс.
– Как думаешь, вот это вот сверху – это была стружка из репы? – поинтересовалась Эмма. – На вкус – точно какой-то корнеплод.
– Выходит, он просто мерзкий старый развратник? – спросила я, вновь переключая разговор на себя.
– Ясное дело, – проворчал Алекс, проводя пальцем по дну терракотового блюда и отправляя в рот последнюю каплю масла. – Он же тебя лапал – а ведь даже не француз. Хочет, чтобы ты читала его старые дневники, – а сам тебя вообще не знает. Извращенец и есть.
Я тяжко вздохнула.
– Но это же самая крутая работа на свете! Тем более – за деньги.
Я не призналась им, что на самом деле испытала от его прикосновения легкое возбуждение и даже в некоторой степени чувство вины от потенциальной власти над ним.
– Представь, если к нему вдруг нагрянут дети со своими друзьями – а тут ты, типа папина любовница.
– Я вижу это совсем в другом свете, – вяло запротестовала я. – По-моему, он просто немного экспансивен.
– Ну, тогда пока поработай с ним здесь – посмотри, как пойдет, – предложила Эмма. – А ты вообще читала у него хоть что-нибудь?
Я слегка поморщилась:
– На самом деле его первый роман я прочла на каникулах перед университетом. Очень… ну, ты понимаешь, вся та школа самоуверенных молодых болванов, любящих порассуждать о сексе, членах да падении патрицианского сообщества?
– А-а.
– Но потом я еще слышала его в старых «Дисках необитаемого острова»[29], где он говорил, что больше не может читать свои ювенильные произведения.
29
Desert Island Discs – программа на канале BBC Radio 4, выходит с 1942 года. Приглашенному гостю предлагается представить себя оказавшимся на необитаемом острове после кораблекрушения и назвать восемь музыкальных записей, которые он взял бы с собой. Объясняя свой выбор, участник рассказывает о себе и своей жизни.