– А насчет финансирования?
– Он пытался, но ваша многослойная корпорация с подставными фирмами, счета в местном банке и все прочее организованы очень хорошо. Сквозь эти оболочки не пробиться. Таракан ничего не накопал. Готов поручиться, что Кэролайн…
– Доктор Сомс-Уоткинс, – поправил Вейгерт, сам того не желая. Эйден кивнул, но Вейгерт чувствовал, что он ухмыльнулся про себя.
– Простите, доктор Сомс-Уоткинс. Но боюсь, тогда мы можем начать путаться между доктором Уоткинсом и доктором Сомс-Уоткинс.
Эту реплику Уоткинс пропустил мимо ушей и обратил внимание совсем на другое:
– Где она взяла деньги, чтобы нанять этого Таракана? В вашем первом докладе говорилось, что и она, и сестра почти нищенствуют, у нее огромный долг за обучение и других живых родственников нет.
Вейгерт знал эту часть истории внучатой племянницы Уоткинса. Кэролайн Сомс-Уоткинс и ее сестра росли в довольно обеспеченной среде – конечно, не по меркам Сэмюэла Уоткинса, – но совершенно неожиданно выяснилось, что покойные родители оставили их совершенно без денег. Все состояние было завещано какой-то балетной компании. Вейгерт не знал, почему они так решили (и подозревал, что Уоткинс тоже не знает), но ему этот поступок казался чудовищным. Балет! Это, конечно, очень мило, иногда приятно посмотреть представление, но… Скорее всего, причиной стал какой-то ужасный семейный конфликт. Порой Вейгерт даже радовался тому, что у них с Роуз не было детей.
– Кэролайн… то есть доктор Сомс-Уоткинс взяла деньги взаймы у своего друга, кардиолога из больницы Фэрли, доктора Девонна Лейнхарта.
– Отлично, отлично. Значит, у нее еще прибавилось долгов.
– Да, сэр. Все подробности – в моем докладе.
– Отлично. Прекрасная работа, Эберхарт. Можете идти.
Вейгерт не раз замечал, что после похвалы от Уоткинса на щеках Эйдена выступает мимолетный румянец, и тогда этот мальчик нравился ему больше.
– Итак, она приедет, – констатировал Вейгерт, когда Эйден вышел.
– Послезавтра. Хаггерти все уладил, в том числе срочное оформление паспорта. Предыдущий был просрочен.
– А что, если она не захочет здесь остаться?
– Она останется, – уверенно заявил Уоткинс. – В больнице с нею случилась чертовски несправедливая и грязная история, но таков современный мир. Ну, а нам это пошло на пользу. Профессиональные данные у нее великолепные.
Неужели Эйден влез еще и в больничные базы данных? Нет, на такое беззаконие Сэм не пойдет. Хотя Вейгерт порой подозревал, что ради своего проекта Уоткинс пойдет на все.
– Ну, а ты, – услышал он голос Роуз, – разве не пойдешь на все?
– Нет, – ответил Вейгерт. Хотя… почти на все. В конце концов, теория, лежащая в основе этого проекта, принадлежала Вейгерту – до того, как ее прибрали к рукам Сэм и Джулиан с их столь разносторонне направленными гениальностями. Вейгерт не забыл об этом даже после того, как эти двое приспособили его теорию для своих целей. Для своих шансов обрести бессмертие.
Уоткинс откинулся на подушки и закрыл глаза.
– Что, Сэм, сильно болит? Может быть, позвать Франклин?
– О боже, ни в коем случае! Эта женщина мне все равно что заноза в заднице, словно и без нее мало. Болеутоляющее скоро подействует. Поговори со мною, Джордж. О чем-нибудь, что было до… всего этого. Желательно задолго до.
Вейгерт был рад оказать старому другу посильную помощь, пусть даже она была мимолетной.
– Помнишь тот вечер в Оксфорде, когда мы познакомились? Ты только что приехал в колледж и стоял посреди двора с чемоданами, и вид у тебя был совершенно растерянный.
Уоткинс, так и лежавший с закрытыми глазами, улыбнулся, и Вейгерт, приободрившись, продолжил:
– Я проходил мимо, и ты вдруг взревел со страшным американским акцентом: «Как мне найти эту чертову комнату, если тут нигде нет этих чертовых номеров?!»
– Вовсе я не ревел.
– Еще как ревел. Но вместе мы нашли комнату, и ты угостил меня отличным бренди, купленным в дьюти-фри в Хитроу. Я совсем было решил причислить тебя к тем тупым американцам, которые неизвестно зачем покупают себе учебу в Оксфорде, но тут разговор как-то сам собой свернул на молекулярную физику, и я понял, настолько ты толков.