– Вы только что перенесли полостную операцию. Сомневаюсь, что в нынешнем состоянии вы выдержите еще одно вмешательство. Большая кровопотеря – вы верно предположили: кровотечение из селезенки. Кровь накапливалась в брюшной полости и, когда я вскрыла брюшину, оттуда прямо волной ударила. Мы сомневались, что вы выживете, и прогноз все еще неопределенный. Вы держитесь просто чудом.
– Мне… нужен… имплант.
– Доктор, я говорю вам все как есть, потому что вы имеете право знать…
– Мое решение!
– Нет, – ответил другой голос, и перед Каро появился Джулиан. – Каро, вы слишком слабы и не перенесете операции. Знаете, будь здесь Тревор, он категорически возражал бы против такого риска для вас.
Каро захлестнуло бешенство. Он осмелился приплести Тревора! И хочет стоять на своем до конца. Неужели Джулиан думает лишь о том, что, если из-за операции умрет один из своих хирургов, это опять повредит репутации «Проверки реальности»? И Каро сказала, очень, даже слишком ясно осознавая, что ее мысли текут куда лучше, чем речь:
– Мое … решение.
– Вообще-то, нет, – возразил Джулиан. – В данный момент вы не в состоянии принять такое решение. Возможно, позже вам смогут установить имплант, но прямо сейчас, и в отсутствие подписанной медицинской доверенности…
– Она у меня есть, – перебила его Эллен, – в сумке лежит.
Голова Джулиана повернулась быстро, как на пружине. Каро с удивлением обнаружила, что сама она все еще не в силах повернуть голову. Но она услышала выразительный щелчок замка, когда Эллен открыла сумочку, и шелест бумаги, которую Каро, должно быть, подписала много лет назад, отдала своей сестре и забыла.
– Эллен, – сказал Джулиан чрезвычайно убедительным тоном, – вы должны понимать, что…
– Имплантируйте, – сказала Эллен гранитным голосом, какого Каро никак не ожидала услышать у сестры, хотя следовало бы – это был голос их матери. – У меня при себе… – Эллен сделала паузу и продолжила уже другим тоном – тоном человека, читающего вслух. – Доверенность, действие которой не прекращается вследствие признания доверителя недееспособным. Имплантируйте. Каро хочет как можно скорее снова увидеть Тревора. Ей необходимо знать, что он там и живой.
– Лиза, решение за вами, – сказал Джулиан. – Медицинские противопоказания могут пересилить эту бумагу?
– Такая доверенность и впрямь чрезвычайно весомый юридический документ, – с несчастным видом сказала доктор Каммингс. – Но вы правы: врач может отказаться выполнять ее, если у него есть возражения этического характера или он считает, что метод лечения не подходит с медицинской точки зрения.
– Вот видите, Каро, – скорбно произнес Джулиан, – вы, конечно, понимаете. Очень сожалею, но на сегодня имплантация для вас…
– Но, – продолжила доктор Каммингс, не дав ему договорить, – у меня нет возражений этического характера, и, с учетом текущих обстоятельств, я не считаю предложенное хирургическое вмешательство неподходящим.
Джулиан повернулся к ней:
– Не считаете неподходящим? Да как у вас язык…
– Джулиан, мы обсуждали все это до того, как вы взяли меня на работу. Вы рассказали мне о случае с Сэмюэлем Уоткинсом и объяснили, почему согласились с его решением об имплантации, несмотря на большой риск. Вы наняли меня, а не других кандидатов, именно потому, что я согласилась с философией, согласно которой превыше всего должно быть мнение пациента, а не врача, строящего из себя Бога. Каро умственно дееспособна для принятия этого решения. У ее сестры есть долгосрочная доверенность на медицинское обслуживание. А апеллировать к уместности с медицинской точки зрения в нашем случае вряд ли стоит, поскольку ничего из тех хирургических вмешательств, которые мы здесь производим, не диктуется медицинской необходимостью. Ничего. Я проведу имплантацию, как только ее состояние улучшится до минимально допустимого уровня.
Она не знала, сколько прошло времени, не знала, где она находится, – но, с другой стороны, времени и пространства на самом деле не существует, верно? Существует ли она? Только периодически, то ненадолго приходя в сознание, то выпадая из него.
Они существовали. Существовала операционная, существовала ее способность говорить. Она разговаривала с людьми. С Джулианом. С Эллен. С Молли, которая позже – насколько позже? – сидела рядом с нею в операционной. Все это существовало до тех пор, пока не переставало существовать, да и она сама еле-еле существовала.
Сквозь туман, окружавший это мерцающее «я», проникало лишь одно: Тревор больше не существовал.