Штаб Второй ударной сейчас чем-то напоминал мне телестудию во время прямого эфира: все при деле, все напряжённо работают, полковники и майоры расселись за тактическими пультами, их лица скрыты под масками мониторов, руки утоплены в перчатки контроллеров. Лишь Транк стоит посреди зала, не спеша занимать единственное поставленное здесь для него кресло. Видимо, оно для генерала было слишком удобным. Эргономичное, с саморегулирующимся мягким подголовником — сидя в таком кресле, хочется расслабиться, снизить градус напряжения в голосе, посмотреть сквозь пальцы на мелкие ошибки штабных офицеров… Да Сэм Транк раньше застрелится!
— Состояние оперативной группы! — требовал генерал. — Флетчер?
— В первом и третьем взводах потери — тридцать процентов. В четвёртом осталось двенадцать бойцов, они пока оттянулись назад метров на триста. Пятый-седьмой готовятся к атаке. Ребята их вот-вот дожмут, сэр. Если мы подведём «Филадельфию» ближе и накроем ущелье из главного калибра…
— Крейсер висит под прикрытием этой скалы, — перебил Транк, ткнув пальцем куда-то в левый угол обзорника. — Если подведём его ближе, можем подставить под наземные ЗРК русских. Хотите потерять корабль, Флетчер?
— Нет, сэр.
— Я так и думал. Сбросьте перед ущельем ещё две «черепахи», пусть прочистят чёртов дымоход. И пошлите уже беспилотники на одиннадцать часов, нужно разобраться с этими глушилками.
— Да, сэр.
Флетчер склонился над командным пультом, ткнул пальцем в сенсорный экран. А я принялся разглядывать, как слева на обзорнике пробегают суетливые строчки рапортов, выстраиваются парадными колоннами столбики цифр, вспыхивают и гаснут значки подразделений. Баталия уже, похоже, вошла в кульминационную стадию, но пока не очевидно, что одна из сторон имеет явное преимущество перед другой. Бойцы Альянса упорно атакуют, русские больше сосредоточились на обороне — заняли несколько ключевых точек на поверхности огромной железной глыбы, маневрируют кораблями, заставляют противника вводить в дело резервы, навязывают борьбу на измор. Десантники — отнюдь не мальчики для битья, а адмирал Семиречный — опытный тактик. Месяц назад его парни за полчаса в пух и прах раздолбали китайцев на Юноне, а ведь те драться умеют.
— Четвёртая и восьмая эскадрильи — атакуйте эсминец, заткните его уже, наконец!
— Мы потеряли одну из «черепах», сэр. Прямое попадание из рэйлгана.
— Какого чёрта он всё ещё не подавлен?
— Это другой. Они подтянули к ущелью ещё одну группу десанта, её не удалось отсечь огнём.
— Штурмовики возятся там уже двадцать минут — и я не вижу результата.
— В этом бутылочном горле плотный огонь, наш штурмовой батальон там — как на сковородке.
— Поменьше красочных эпитетов, Флетчер, побольше дела. Русские там тоже не мёрзнут. Но надо, чтобы им по-настоящему пятки припекло, отправьте туда ещё одну роту. Есть у нас рота в запасе?
— Есть, сэр.
— Тогда — вперёд, задайте им трёпку!
Один из офицеров вскинулся за своим пультом:
— Восьмая эскадрилья докладывает! Они добили эсминец, сэр!
Обзорный виом озарился вспышками разрывов. Камера показала крупным планом вытянутый параллелепипед военного корабля, неуклюже разворачивающегося кормой к астероиду. В зияющих на серебристом корпусе дырах что-то зловеще сверкало, вокруг плыли куски искорёженной обшивки. Мне показалось, я разглядел среди обломков тело в синем комбинезоне. Наверное, показалось, и всё же по спине пробежал невольный холодок.
— Этот готов, — удовлетворённо бросил Транк. — А вот и второй, радар его засёк. Восьмая, слышите меня? Вы уже сейчас молодцы, парни, но если разберёте и этого — я вас по-настоящему зауважаю.
— Сэр, — озабоченно позвал Флетчер, — мы потеряли оба беспилотника. Они не добрались до глушилок.
Генерал помолчал, изучая россыпь цветных огоньков на карте радара, и, наконец, заявил:
— Уже неважно. Им там нечего скрывать, почти все силы русских у нас — как на ладони. Видимо, всё-таки вы были правы, это был отвлекающий манёвр. Но мы на него не купились.