Вот самое главное и сказано. Но, скажем прямо, не самое «приятное» для напряжённо ожидающих американцев. Обожаю свою работу.
— Вторая ударная группа Атлантического альянса признана полностью уничтоженной, она выключается из состава экспансионных сил на четыре стандартных месяца.
Штаб Транка выслушал приговор в гробовом молчании. Никто не проронил ни слова, пока я говорил, и лишь когда Ридль, вновь подтвердив сказанное мной, разорвал контакт, кто-то из младших офицеров отчётливо процедил сквозь зубы:
— Дерьмо собачье!
Я почти физически чувствовал, как меня буравят злыми взглядами двадцать три пары глаз. Неприязнь на дне многих из них сейчас превратилась в откровенную ненависть. Се ля ви. Обычное дело. Но, в конце концов, я ничем этим молодцам не обязан.
— Всего доброго, господа, — сказал я им напоследок.
Транк настиг меня уже в коридоре, на подходе к лифту.
— Эй, мистер! А ну, стойте!
Был соблазн проигнорировать генерала, просто войти в лифт и уехать. Но я всё же обернулся и выжидательно посмотрел на него снизу вверх. Он навис надо мной: огромный, выбритый до синевы, начищенный и отутюженный, с полыхающем на бледных щеках гневным румянцем — живой образчик армейской выправки и праведного негодования. Даже складки на его форменном кителе, должно быть, точно соответствовали уставу. А в глазах сверкала холодная ярость хирургической пилы.
— Готов поспорить, — зарычал он, распиливая меня взглядом на куски, — что вы, заранее знали о корейцах!
Я не отвёл глаз, и ответить постарался спокойно.
— Знал, не знал… Какое это вообще имеет значение, генерал? Вы же не хотите высказать претензию, будто наблюдатели должны сообщать конфликтным сторонам всё, что им известно?
— Плевать на чёртовы правила, если их можно трактовать, как вашей душе угодно! Почему я не был в курсе, что противник получил поддержку от третьей стороны?!
— Вопрос не ко мне, а к директорам «Ю Эс Мэйнинг», интересы которой отстаивала ваша группа. Это они отказались разделить грядущие прибыли с «Шиндонг Ресурсес». Видимо, понадеялись, что вы, генерал, справитесь сами. А вот в «Рудо-Корп» двадцать процентов от Беллоны не посчитали чрезмерными.
— Двадцать… процентов?!
— Немало, да. Но эскадрилья «Инчхон» стоила именно столько. И вы не хуже меня знаете, что правилами такие договорённости не запрещены. Ваша компания рискнула, сделав ставку, — и проиграла. Русские подстраховались — и победили. Договор с корейцами они подписали буквально вчера, и меня, разумеется, об этом уведомили. К вашему несчастью, корпоративная разведка «Ю Эс Мэйнинг» работает не столь оперативно.
Губы Транка скривились, на лице проступила гримаса отвращения.
— Ну, да, разумеется… Всё время забываю, что вы — представитель врага.
— Я — представитель Всемирной наблюдательно-арбитражной службы.
— Да бросьте, Хольт! Прежде всего, вы — русский! Не играй мы тут в виртуальных солдатиков, будь это настоящая война, я бы вас уже…
«Сдержанность, — твердят нам всё время наши «научные руководители». — Сдержанность, сдержанность, и ещё раз сдержанность».
Наверное, скверный я наблюдатель. Когда мне такое в лицо… Ну, не могу я в ответ смолчать! Зашкаливает же! Шлюзы рвёт к чертям!
— Будь это настоящая война, господин Транк, — перебил я генерала, — вы бы со мной ничего уже не сделали. Потому, что были бы мертвы. И все ваши солдаты были бы мертвы. А в «Ю Эс Мэйнинг» пытались бы подсчитать, совместима ли вообще с такими потерями средств и людей какая-либо промышленная экспансия в астероидный пояс. Впрочем, ошибаюсь, всё закончилось бы ещё раньше — одиннадцать лет назад, на орбите Марса, где вас впервые сожгли в десантном боте во время боевой операции. Помните?
— Поздравляю, Хольт! Вы настоящий проныра! Не поленились заглянуть в мои файлы!
— Не только в них, генерал, не только. Я ещё на досуге официальную статистику изучаю. Вы вот наверняка знаете, что армия вашего Атлантического альянса — вторая по численности в мире. А не напомните, какова именно эта численность?
— Идите к дьяволу! — рявкнул Сэм Транк, багровея, но его злость меня лишь раззадорила.
— Двадцать восемь тысяч человек. Вычтем из них пару тысяч — персонал из служб обеспечения и техподдержки. Вычтем двадцать три тысячи солдат, почти все они — мальчишки, ещё не наигравшиеся в «настоящих» солдатиков. И как думаете, сколько из оставшихся трёх тысяч офицеров всерьёз жалеет о невозможности на самом деле сгореть в космическом истребителе? Вы — мамонт, генерал. Ископаемое. Вымирающий вид. Пройдёт лет двадцать, и добывающие корпорации совсем откажутся от войн, даже от виртуальных. Внеземелье ждёт обычных мирных трудяг, солдаты там не нужны.