Я сел в машину и глубоко вздохнул. Настало время повидаться с Наталией Лейк. Пора выяснить, насколько хорошо я играю в покер.
Глава пятидесятая
Когда в семь утра я вышел из машины, женщина, одетая во все белое, уже ждала меня. Она стояла, заложив руки за спину.
— Доброе утро, мистер Райли.
— Доброе.
Она повернулась к двери:
— Миссис Лейк ждет вас.
Я последовал за женщиной к одной из входных дверей и очутился в роскошном холле. Женщина отвела меня в салон с антикварной мебелью и кабинетным роялем. В этой чистой, со вкусом обставленной комнате все буквально кричало о богатстве и тоске хозяйки.
— Спасибо, Марта.
Я обернулся и увидел Наталию Лейк. Передо мной тут же возникла картина из прошлого: я вспомнил, как она пришла на опознание дочери. С тех пор она сильно состарилась и, как мне показалось, ее шея и лицо претерпели серьезное вмешательство пластических хирургов. Неестественная гладкость кожи придавала особую жесткость выражению лица.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, миссис Лейк.
— О, называйте меня просто Нат. — На ней были светло-сиреневая блузка с рукавами в три четверти и белые брючки. Она взяла мою руку и сжала ее. — После всего, что было, я для вас просто Нат.
Мы сели рядом на кушетке. Кончиками длинных тонких пальцев она дотронулась до моей руки.
— Вы любили эту женщину? Шелли Троттер…
Я кивнул.
— Дочь Лэнга, о Боже… — Она внимательно посмотрела на меня. — Пол, прошу вас, скажите, Гарланд не замешан в этом?
— Нет, он здесь ни при чем.
Она вздохнула. Но я не знал, как толковать ее реакцию.
— Все, что случилось на этой неделе, было сделано с целью утаить нечто важное, — сказал я. — А Гарланду нечего скрывать. Да, он совершил немало постыдных вещей. Он спал с лучшей подругой вашей дочери. Он сделал ребенка вашей сестре. Но он тогда никого не убивал, Нат. А значит, у него нет причин совершать убийства теперь. Ему нечего защищать.
Я позволил ей осознать смысл сказанного, надеясь, что Наталия заполнит паузу. На ее губах появилась неодобрительная усмешка. Я подумал, что мои суждения разочаровали ее, но не ожидал, что она выскажет это вслух. Наталия открыла маленькую перламутровую коробочку, достала сигарету, прикурила и молча затянулась.
Я даже не знал точно, зачем приехал. Но интуитивно чувствовал, что могу найти здесь ответы на некоторые вопросы. А я умею добывать информацию.
— Вы знаете, где Лео Козловски? — спросил я.
— Нет, разумеется. — Она откликнулась слишком быстро, словно ожидала вопрос и пыталась защититься. Она уже была готова к подобному обвинению.
— Вы помогли ему перебраться сюда, Нат. Ваши родственники в Венгрии дружили с его семьей. Этот больной безумец предан лишь одному человеку — вам.
Наталия стряхнула пепел в мраморную пепельницу. Ни разу в жизни ей не приходилось перед кем-либо объясняться. Она и сейчас не собиралась это делать.
Нужна была очень серьезная причина.
— Лео Козловски убил Элли Данцингер, — сказал я. — По вашему указанию.
— О… — Она больше не улыбалась. Повернулась ко мне и посмотрела одновременно с презрением и восхищением. — И это все? Или вы считаете, что я организовала убийства всех остальных девушек? Включая мою собственную дочь?
Она говорила холодным, высокомерным тоном, но ее глаза горели огнем. Наталия оставила дымящуюся сигарету в пепельнице и встала с кушетки, чтобы поправить картину на стене. Этот поступок показался мне слишком неестественным, я видел, что ей не по себе. Возможно, она пыталась потянуть время.
— Вы не хотели убивать вашу дочь, — возразил я. — Но у вас не было выбора. Кэсси поняла, что вы сделали с Элли. И вы знали: она молчать не станет.
Я высказал ложное предположение. По крайней мере мне так казалось. Но я не смог придумать ничего более убедительного, чтобы растрясти дерево. А это дерево точно нужно было хорошенько тряхнуть.
Краем глаза я заметил движение в коридоре — чья-то тень на мгновение заслонила собой свет. Там кто-то был.
— Вы хотели, чтобы дело об убийстве Кэсси было изъято из процесса, — продолжил я. — Боялись, вдруг кто-нибудь слишком пристально присмотрится к нему. Или к ней.