Профессор обвел взглядом сидящих за столом людей, которые смотрели на него с неприкрытой враждебностью, и нервно затянулся сигаретой.
— Послушайте, на семинарах мы обсуждали, насколько эти песни вредны. Они отражают такую важную проблему, как отношение современного общества к женщине. Я даже не представляю, чтобы Терри, покидая мои занятия, мог сделать для себя какой-то другой вывод.
— Терри посещал ваши занятия? — Райли резко подался вперед.
Олбани опустил глаза:
— Да, я разрешил ему присутствовать. Терри… он плохо образован, но вовсе не идиот. К тому же он… был очень любознательным. Я предоставил ему материалы, чтобы он мог изучить их и все обдумать. Он никому не мешал. Просто сидел в конце класса и все время молчал. До тех пор… до тех пор пока… вы ведь уже знаете про Элли?
— До тех пор пока не увлекся Элли Данцингер? — спросил Лайтнер. — Ведь там он и познакомился с Элли, не так ли? И с Кэсси Бентли? На ваших занятиях?
Олбани кивнул.
— Поймите, я же не знал, что может случиться такое…
В комнате повисла тишина.
— Расскажите мне о Кэсси Бентли, — первым нарушил молчание Райли.
Профессор сжал пальцами переносицу.
— Милая девушка. Очень эмоциональная. Неуравновешенная. Не доверяющая людям. Но в душе — хороший человек. — Он вздохнул. — Я знаю, у нее были проблемы с посещаемостью. Мои занятия она тоже пропускала.
— Опишите ее, — попросил Райли.
— Описать… Тихая. Робкая. Очень вежливая и воспитанная. Возможно, немного потерянная, — кивнул он. — Да, это подходящее слово. Я знаю, некоторые считали, что у нее анорексия. Я слышал, у Кэсси бывали приступы: она переставала ходить в колледж, ничего не ела, замыкалась в себе. Не общалась даже с Элли — своей соседкой по комнате.
— А в последнее время?
— В последнее время? — Олбани постучал пальцами по крышке стола. — В последнее время… Да, я слышал, у нее снова возникли сложности. В этом семестре я не вел у них занятия, но недавно встретил Элли, это случилось перед экзаменами, и она сказала, что Кэсси «снова взялась за старое». Да, кажется именно так она сказала. Что Кэсси не выходит из своей комнаты. Перестала учиться. И все в таком же духе. Жизнь Кэсси напоминала американские горки. То вверх, то вниз. В тот момент у нее был период упадка.
— Вы общались с Кэсси лично? — спросил Джоэл Лайтнер.
Профессор пожал плечами:
— Кампус маленький. Я встречал ее. Но она была «Кэсси Бентли», вы же понимаете, что это значит. Все знали, кто она такая. Думаю, это во многом объясняло ее нелюдимость. Вы не найдете и пяти человек, которые могли бы сказать, что хорошо знали ее.
— А как насчет одного, самого близкого человека?
— Одного? Уж не об Элли Данцингер вы говорите? — спросил он с легкой иронией в голосе. — У Кэсси есть кузина, которая иногда приезжает в город. Но ненадолго. Вы же знаете, какую жизнь ведут все эти богатые и знаменитые. Только в отношении ее помочь ничем не смогу.
Лайтнер сник. Райли понял, что это тупик. Гарланд Бентли, приходивший в полицейский участок ранее, был прав — Кэсси Бентли убили не из-за ее личных переживаний.
Он хотел вернуться к реальной причине гибели Кэсси.
— У нас есть основания считать, что все эти убийства имели религиозную подоплеку, — сказал он. — В частности, не последнюю роль здесь сыграла Библия. Вы изучали ее на ваших занятиях?
Олбани слабо кивнул.
— На самом деле это имеет отношение к песне… Тайлер Скай однажды давал интервью, где оправдывал насилие в своих текстах, цитируя Библию. Думаю, таким образом он пытался бороться с критикой в свой адрес.
Райли передал через стол Олбани лист с цитатами из Библии. Тот взял и стал читать.
— Да, верно, — кивнул он. — Те же самые фрагменты… О Господи! — Он посмотрел на сидящих за столом. — Послушайте, я не говорил о том, что Библия рассказывает о разных способах умерщвления женщин. Я просто пытался доказать, что жестокое отношение к женщинам имеет под собой историческую основу. Об этом говорил и сам Тайлер. Господа, это же просто лекции. О Боже!..
Он бросил сигарету в пустую банку из-под колы.
— Я все понял. Именно так Терри убил девушек? Как описано в песне?
Шеф полиции кивнул:
— Расскажите нам все.
— Но вы же не… — Его лицо исказил страх. — Слушайте, по телевизору показывают куда больше насилия. — Он прижал руку к груди. — Вы же не думаете, что я во всем виноват?
Райли так не считал, но теперь в его сердце закралось сомнение.
— Последнее убийство. — Райли кивнул на лист с цитатами, который лежал напротив Олбани.