— Это был второй номер в моем списке.
Она удивленно приподняла брови:
— И где же вино?
— Мы с Лайтнером выпили его прошлым вечером.
Бетти покачала головой и отмахнулась от меня. Вместо того чтобы уйти, она остановилась, словно внезапно о чем-то вспомнила, развернулась и уставилась на меня.
— Я сейчас задам вам один вопрос, и хочу, чтобы вы ответили на него честно.
— Спасибо за поддержку. — Я стал рыться в ящиках стола в поисках болеутоляющего. И снова моя секретарша выдержала выразительную паузу, заставляя меня обратить на нее внимание. — Спрашивайте, Бетти, спрашивайте. Промедление убивает меня.
— Вы должны пойти домой и выспаться.
— Это не вопрос. Это точка зрения. — Наконец я нашел пузырек экседрина. Вытащил четыре пилюли и проглотил их не запивая, затем вспомнил, что в холодильнике есть бутылка с водой.
— Сколько времени прошло после вашего разрыва с Шелли? — спросила Бетти. — И не говорите, что не помните.
Я пожал плечами:
— Наверное, пару месяцев.
Она удивленно подняла брови.
— Шестьдесят три дня, — уточнил я.
— Вы можете назвать хотя бы один день из этих шестидесяти трех, когда бы вы не пили?
— Вы уже задали один вопрос. — Я одним глотком осушил полбутылки воды, а затем прижал холодный запотевший пластик к щеке. — Вы мне не мать, Беттина, вы мой личный помощник. Так что, прошу вас, идите и помогайте мне.
Джерри Лазарус, молодой сотрудник фирмы, просунул голову в мой кабинет.
— Извините, что перебиваю вас.
— Да, пожалуйста, Лаз. Ради Бога, перебивайте.
Бетти ушла, одарив меня взглядом, который мог бы заморозить солнце.
— Мы готовы приступить к делу Лисингера. Его личный адвокат намерен найти судью. — Лазарус кивнул на мой стол: — Вы уже читали отчет?
— Нет пока, — признался я, пролистывая небольшую стопку бумаг на столе. Одна из многочисленных дочерних компаний, входящих в холдинг Гарланда Бентли, производила оборудование для ресторанов быстрого питания. Сеть ресторанов в Техасе собиралась разорвать с ними контракт, мы старались опередить и найти закон, который удержал бы их от этого поступка. Сплошная болтовня. Как же мне надоели гражданские дела…
Я нашел отчет и помахал листком.
— Чем он отличается от первоначального плана?
— Почти ничем, — отозвался Джерри. — Мы добавили пункт по столкновению патентных прав.
— Кто это сделал?
— Лэнс, — кивнул Джерри. — Но я все внимательно изучил. У нас должно получиться.
Один из наших юристов — «станочник» — набросал этот план, и, возможно, всю ночь проводил изыскания, прежде чем создать его. Затем Джерри, мой самый юный партнер — «мыслитель», — внимательно изучил и проанализировал всю информацию. Теперь я — «искатель» — должен был еще раз изучить бумагу, прежде чем запускать ее в работу, поскольку это все-таки был мой клиент. А Гарланд Бентли с удовольствием оплатит все счета. Как же я люблю гражданские дела…
— Завтра играем в баскетбол? — спросил я у Джерри. Каждую среду в обеденный перерыв мы ходили играть.
Он пожал плечами:
— Не знаю, босс. Меня кое-что тревожит.
— Что тревожит? Жена запрещает играть?
— Я переживаю, что мое будущее здесь может оказаться под угрозой, если продолжу водить вас в спортивную школу. Думаю, ваши трусы-джоки так и остались на площадке для игры в баскетбол.
— Лазарус, — я допил воду и удовлетворенно чмокнул губами, — если бы вы играли хотя бы вполовину так же хорошо, как болтаете, на площадке вам не было бы равных. — Я отмахнулся от него. — А теперь идите и занимайтесь юриспруденцией. Или потренируйтесь делать бросок в прыжке. Главное, поскорее покиньте мой кабинет.
— Тогда встретимся через… пять минут, — сказал он.
Да, черт возьми. Я должен идти на эту встречу. На данном этапе карьеры моя работа на девяносто пять процентов заключалась в контроле над деятельностью остальных сотрудников. Мои подчиненные — люди ответственные и хорошо справляются с работой. Я направлял их деятельность, но в этом не было ничего запредельно сложного. В основном мои обязанности сводились к представительской деятельности: я редко появлялся в суде и участвовал лишь в самых крупных слушаниях. На самом деле мое присутствие на процессе требовалось лишь в тех редких случаях, когда мы вели уголовные дела.
Я быстро просмотрел почту. Опять сплошная реклама и просьбы выслать деньги на счета благотворительных организаций. Я собрал и отложил благотворительные письма в сторону — в компании есть особая комиссия, которая принимает решения, куда направлять деньги, а куда — нет. У нас для каждого дела создана своя комиссия.