Арт смотрел в пол, переваривая сказанное.
— На то и есть сказки, — кашлянул Фолл. — Готов ли ты к тому, что мир увидит тебя злодеем, когда ты поступаешь, как герой? Будем надеяться, что ответ на этот вопрос ты не получишь.
Первый герой развернулся, ступая прочь.
— Иди. Тебя уже, скорей всего, ждут.
— Я запомню, — с полыхавшими в глазах эмоциями сказал Арт. Затем поднялся, выходя прочь из хибары.
Фолл за ним не последовал.
Спустя пять тихих минут снаружи раздался голос. Судя по звуку, принадлежал он мужчине средних лет, отчётливо ощущавшего, что хибара так и не осталась пустой.
— Дух, призрак, демон, неупокоенная душа… Я всё гадал, что за странные эманации исходят с пятнадцатого острова. Кто бы мог подумать, что это будешь ты…
Фолл встал, медленным шагом выходя наружу. Там, на одном из поваленных брёвен, сидел человек, державший в руках трость. Там была воткнута в землю, поддерживая его спину. На человеке был светло-зелёный плащ с золотым обрамлением, поблёскивавшем при свете солнца. Фолл ухмыльнулся, подходя к человеку поближе.
— Ты вовремя, Скай.
— Ха! — первый герой этого не видел, но знал, что человек улыбнулся. — Зовёшь меня по имени, смертный? После всего, что ты сделал?
— Ты и так знаешь, что у меня не было выбора, — выдохнул Фолл, садясь на бревно рядом с мужчиной, чьё лицо скрывал навес капюшона. — Давай избавим друг друга от ненужных приветствий и нежностей и перейдём сразу к делу.
— Делу? — хмыкнуло нечто, что Фолл назвал Скаем. — Какое дело может быть у тебя, Фолл, ко мне? Смертный, драконам не сняться сны… Но я до сих пор вижу в кошмарах истерзанные тела моих братьев и сестёр. Их горячая кровь, мои сломанные крылья… И ты, в центре всего это. Ты, и этот… Это.
— Какой уже раз мы ведём с тобой этот разговор? — устало протянул Фолл. — В десятый? В десятитысячный?
Дракон-хранитель Ливиграда замолчал, смотря на хибарку, на лес вокруг неё, на чистое, голубое небо над нею. Разумеется, его взор убегал куда дальше этого острова и даже этих земель — ибо только бирюзовые драконы способны видеть дальше остальных. Дальше сильных этого мира, дальше самых могучих волшебников времени. В их жилах течёт чистый серый эфир — высшая форма воплощения энергии, материальная. Ни один человек, орк, гном или эльф не способен превзойти этих великих существ.
И только эти существа из мира смертных способны по-настоящему повернуть время вспять.
Однако, есть такая поговорка. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Я впервые вижу тебя мёртвым, первый герой.
— Хоть что-то новое.
— Это — твоё решение? После всего, что было? После всего, что ты перепробовал?
— Не могу сказать точно, но да. Я слишком много вмешивался. Пускай события пойдут… Как пойдут.
— Хочешь стать наблюдателем? — слегка повернул голову дракон. — Этого от тебя и ждёт Он.
— Вот здесь, как мне кажется, мы с тобой и ошиблись, — смотря туда же, куда и Скай, произнёс Фолл. — Связав меня, Бог хотел, чтобы я действовал против его воли. Он знал, что я не оставлю так просто его деяния. Но что, если всё проще? Что, если мне просто нужно быть настолько пассивным, насколько возможно?
— Катастрофа грядёт, — положил вторую ладонь на трость Скай. — И мы не сможем это предотвратить. Когда твои воспоминания ожили?
— Как только мы прибыли в Ливиград.
— И ты всё равно не рассказал никому? Мира, Анко, Сад…
— Как я и сказал — наблюдение и только.
— Я знаю ещё одно существо, которое только и делает, что смотрит на нас свыше. Ни к чему хорошему его пассивность не приводит. Никогда.
— Меня всегда удивляла параллель между мудростью и депрессией. Если ты всё знаешь, Скай, то почему боишься попробовать что-то новое? Когда это великие и могучие существа бросали всё, посвящая себя унынию и пессимизму?
— Мы в одном шторме, Фолл. Но в разных лодках. Если не сделаешь ход ты…
Без звука и без предупреждения капюшон дракона слетел, а у его горла оказался мерцающий серебристый клинок. Фолл стоял перед ним, и на лице первого героя отражалось непоколебимое бесстрашие.
— Даже если я сгусток серого эфира, Скай, я всё ещё могу тебя прикончить. Не вынуждай меня лить кровь там, где этого можно было избежать.
Густые кудрявые волосы дёрнулись, когда мужчина, опираясь на трость, поднялся, игнорируя клинок, двинувшийся вместе с ним. В бирюзовых глазах бушевала буря — они сверкали, сверля взглядом Фолла.