— Сорок девять, — спокойно ответил тот, заслужив уважительный кивок со стороны Йорана.
— Далеко от совершенства, но хорошо в сравнении с затраченным временем, — произнёс лидер Легиона, меняя катану на два кинжала, которые повесил себе на пояс. — Пять минут. Отдохни. Потом — спарринг.
— "Далеко от совершенства", тьху, — сплюнул Фолл, хлопая Арта по плечу. Тот это, конечно, не почувствовал. Смутившись, первый герой убрал руку, продолжая мысль. — Сам-то Йоран знает только семьдесят три. Ты его не вини, Арт. По нему моя смерть ударила больше всех.
Лишь краем уха слышал Арт о взаимоотношениях между Йораном и Фоллом. Раб, прислуживавший одной гильдии убийц. Йоран был искалеченным, изувеченным подростком, когда встретился с первым героем. Без цели, без смысла к существованию — парень должен был вскоре умереть либо от побоев, либо от голода. До их встречи Фолл не знал, что гильдия убийц использует рабов, как не знал и о том, что рабство в этом мире существует повсеместно. И тогда первый герой, конечно, не смог пройти мимо. Вырезав гильдию вместе с лидером, он освободил слабого из едва дышавшего Йорана из подземелья, в котором тот коротал свои деньки.
Фолл задал ему один вопрос, повернувший жизнь несчастного раба вспять.
— Ты ведь знаешь, что если человек хочет жить, он должен иметь для этого смысл? Найди свой. В конце концов, мы — существа с душой и умеем чувствовать. Отыщи в своих чувствах свой смысл. Тогда ты будешь жить, а не существовать.
Вот так началась долгая и крепкая дружба между этими двумя. Из-за долгого заключения в рабстве Йоран практически разучился говорить, и это положило начало его закрытости и холода в его голосе, взгляде и словах. Тем не менее, Фолл научил будущего главу Легиона искренне беспокоиться и заботиться о других — помогать тем, кто в помощи нуждается и помощь заслуживает. Наверно, поэтому Легион столь верен Йорану — их лидер, пускай немногословный, всё-таки человек с большой буквы. Маркус, думавший, что цитирует Йорана, на самом деле цитировал Фолла. Видно, что для того едва живого паренька слова первого героя оказались чем-то большим, чем просто красивая обёртка.
— Наставник, — окликнул отошедшего в сторону Йорана Арт. — Какой из ста мечей — сильнейший?
Эсмеральда, кивнула, поворачивая голову к мужчине.
— Да, кстати. Раз уж… Ты понимаешь. Ты единственный, к кому можно обратиться с таким вопросом. Мне тоже интересно.
— Смотря в чём — сильнейший, — после едва заметной паузы протянул Йоран, поглядывая в лес. Видимо, искал Кирагаса, обычно приносившего им еду. — Скорость? Разрушение? Точность?
— Как ты любишь занудствовать, — легонько вздохнула Эсмеральда. — Назови тогда пять лучших, чтоб меня. Хоть это можешь сделать, ледышка?
— Могу, — повернулся к ним Йоран, смерив взглядом Арта. Тот не отвёл свой взор. Кивнув, мужчина продолжил. — Пятый меч — меч грома и молнии, девяносто девятый меч — меч осколков, пятидесятый меч — меч эфира, сотый меч — меч бога, и…
Йоран замолчал, на мгновение посмотрев туда, где в глазах Арта стоял Фолл. Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины, не двинулись его руки, не поднялись его брови, не шелохнулись его волосы. Он закрыл глаза, с шумом выдохнув.
— Третий меч, меч дружбы.
— Я не ослышалась? — с некоторым шоком в голосе спросила Эсмеральда. — Меч дружбы?
— Я ответил на твой вопрос, ученик? — игнорируя воительницу, обратился Йоран к Арту.
— Да, наставник, — вежливо поклонился парень. — Мы можем приступить к спаррингу. Я готов.
— Занимай позицию, — кивнул ему Йоран.
— Эй! Эй, ледышка! Я впервые слышу о третьем мече! Расскажи хоть, что это!
Фолл остался на месте, с горечью глядя своему другу в спину. Это всегда трудно — знать, насколько плохо близкому, но быть не в состоянии сделать хоть что-то. Мы можем быть чем-то заняты, нас может не быть в нужном месте в нужное время — и от этого груз вины становится ещё тяжелее. Могли ли мы что-то исправить? Можем ли изменить что-то сейчас? Фолл — не мог.
Поэтому просто смотрел, сдерживая злобу от собственного бессилия. Он уже видел, как умирают его товарищи. Видел не раз и не два. Но первый герой на то и первый герой — он не стал немым к чувствам своим и чужим даже после этого.
— Йоран почти прав, — сказал Фолл, когда Арт проходил мимо него. — Из тех мечей, что он знает, третий — сильнейший. Но из всей сотни это будет первый. Я не покажу его тебе, парень, пока ты не будешь готов.
— Почему? — тихо спросил Арт.