В чёрной броне с алой символикой.
Впереди тех воинов, в парадном мундире, стоял, опустив руки вдоль тела, император.
Он пришёл самостоятельно, обратившись с просьбой к Йорану и Эсмеральде, отвечавшими за похороны. Сказал, что никто не собирается забывать их вражду, но здесь и сейчас они не должны скрещивать клинки. Этот день — эти мгновения прощания — не должны были быть обагрены кровью. Из-за Сангвина на церемонии не было Ирис и Лорелеи. Император был мрачен — столь мрачен, что не проронил ни слова, когда пришёл его черёд прощаться с ушедшей. Он взглянул на запертый гроб, положил на него ладонь, что-то прошептал одними губами, а затем развернулся и ушёл в портал, не забыв сопровождение. Фолл долго смотрел ему вслед. Никто не знает, что было в тот момент в их головах.
Десятилетия кровопролитной работы. Десятилетия сражений, подготовки и путешествий. Огромный труд нескольких личностей. Огромная организация, созданная ими. Сад прощался с Мирой без слёз. Те его лидеры, что не смогли посетить церемонию, прислали письма, что были похоронены вместе с чародейкой. Их слова, быть может, она когда-нибудь услышит. Если жизнь после смерти действительно есть, конечно. Арт, вставший перед гробом последним, не знал, что сказать. Вся ситуация казалась ему сюрреалистичной, будто во сне. Фолл поделился деталями произошедшего, поэтому последний герой находился в полнейшем шоке.
Ибо он был единственным живым, кто знал, почему погибла архимаг. Но не мог никому об этом рассказать. Круговорот событий, унёсший жизни сперва Фолла, а теперь и Миры, продолжал закручиваться с ещё большей силой. И в центре его стоял Арт — теперь парень хоть немного это понимал. Он должен стать сильнее — любыми доступными способами. Хоронить ещё кого-то будет для него слишком. Достаточно смертей. Достаточно боли. Достаточно страданий.
Примерно тех же мыслей придерживалась Ирис — практически сразу после похорон вернувшаяся к тренировкам. Легион перестал действовать в пределах Ливиграда, а потому девушка сосредоточилась на самосовершенствовании. К сожалению, никто более не видел Лорелеи после траурной церемонии и поминок. На деле же чародейка переехала к Арту и Кирагасу — эти двое, закрывшиеся ото всех изначально, были для неё идеальной компанией.
Комодо Анко осталась в парящем городе, изучая причины и следствия чумы. Как сильнейший ныне маг времени, она была обязана разобраться в случившемся. Арт хотел попросить её остаться, но чародейка была чересчур упрямой. Объяснить ей всё, по очевидным причинам, парень не мог. Поэтому он отпустил её с сожалением в сердце — он прекрасно знал, что ничего она там не найдёт.
Кирагас неведомым образом выжил и вернулся на пятнадцатый остров вместе с Артом. Эльф был перемазан в крови — своей и чужой, а стражники-гномы, что бились вместе с ним, попросили передать свои благодарности таинственному лучнику, что спас их от неминуемой гибели.
Так, прошла неделя. Лето гремело на парящих островах, не думая ослаблять позиции. Были дни сухие, были дни влажные. Всё чаще по утру, выбираясь из своей хибары наружу, Арт наблюдал густой туман, буквально поглотивший его остров. Что удивительно, последний герой вообще не пострадал. Кроме небольшой потери памяти, о которой он рассказал Фоллу, у него не был никаких травм или ранений. Однако, в глубине души он чувствовал, будто с ним что-то происходит. Что-то непонятное и страшное. Фолл очень долго смотрел на него, будто пытаясь это непонятное и страшное разглядеть. Затем попросил на время забыть о том, что было, и вернуться к ежедневным занятиям с мечом и эфиром.
Наступил день, когда Арт, по договорённости с Йораном, должен был отправиться в кузню. Клинок из яйца дракона был готов, но солнце было ещё высоко — а по просьбе наставника парень обязан был прибыть к закату. Поэтому сейчас, покончив с тренировкой тела и оттачиванием техник ста мечей, Арт отдыхал на краю острова, усевшись на тёплом камне. Впрочем, отдыхом это было назвать нельзя — рядом стоял рыжий бородач, от которого несло так, будто он пил, не просыхая.
В ворохе спутанных волос было трудно разглядеть лицо. Его, кроме прочего, закрывал железный шлем, делавший крупный череп не менее крупного гнома ещё больше. Его тело закрывал панцирь, на локтевых и коленных сочленениях которого блестели острые пятисантиметровые шипы. Оружие Крон Изгнанник не носил — вместо него один из лидеров Сада дрался, используя собственные кулаки. Те тоже были закрыты бронёй — и на каждой фаланге пальца также наблюдались шипы, правда, поменьше, нежели на броне.