Навыки Лорелеи перешагнули предел семи баллов, достигнув твёрдых восьми. Так, по крайней мере, оценивал её сейчас Фолл, забежавший к Крону и Арту на огонёк. Под жаром её пламени трескались камни и плавились зачарованные доспехи, ветра сметали целые крепости в пыль, а големы из бушующих потоков воды легко отражали направленный белый эфир. Лори постоянно практиковалась, шутки ради бомбардируя земли по дороге высшими заклятьями. На ней трепыхалась боевая роба архимага — та, в которой когда-то сражалась Мира. В руках же Лори держала выполненный из ветви Иггдрасиля посох с двумя загруглёнными концами, на навершии каждого из которых покоились алмазы. Реликвия, принадлежавшая её мастеру, теперь применялась по назначению. Должно быть, Мира знала, на что идёт, поэтому и не взяла с собой столь важные для любого мага вещи. Под руководством Кирагаса она научилась медитации, что позволило волшебнице смириться с собственным решением и принять жизнь так, как есть. Сражение с Никкодином на многое открыло ей глаза.
Маркус был рядом с чародейкой. Валет Легиона, услышав о случившемся в его отсутствие, взял на себя обязанности личного телохранителя Лорелеи. Не то чтобы кто-то был против, хоть и должности, подобной этой, не существовало официально. Эти двое провели несколько серьёзных разговоров, закончившихся слезами и объятьями. Но оставим их — надо же людям дать хоть немного личного пространства, верно?
Вслед за небольшим отрядом, отделившимся от основной армии Сада, тихонько брёл путник в светло-зелёном плаще. Скай последовал своему чутью, решив понаблюдать за тем, что произойдёт с Артом и компанией. Добравшись до окрестностей Крила, древний дракон придался ностальгии — но не той, которая обычно подразумевается под этим словом. Это была ностальгия по ещё не сбывшемуся будущему. Такая странная, и в то же время — понятная ему и Фоллу. Лишь эти двое знали, что грядёт. Лишь они, жнец и ещё кто-то четвёртый. Кто это такой — до сих пор оставалось загадкой.
Впрочем, как и у Анко, у Фолла были свои догадки.
Наконец, Крон покинул палатку Арта, напоследок обняв того так, что у парня в прямом смысле треснули рёбра. Подавив боль с помощью эфира, он проводил гнома и вернулся в постель. Потушив магический светильник, устроился поудобнее, почти сразу отключаясь. Он спешил в свой сон — ибо там его ждал кое-кто, способный ответить на вопросы, роившиеся в голове Арта.
Проморгавшись, парень выдохнул, справляясь с белоснежным фоном, слегка рябившим перед глазами. Шагнул к небольшому домику, что появился в этом месте, когда их с Джей связь стала крепче. Она чувствовала себя свободнее — и теперь встречала парня на полноценной кухне, с чугунной сковородкой, газовой плитой и здоровенным холодильником. Сам домик был выполнен из голубого кирпича, а на крыше из трубы валил чёрный дым — не то чтобы внутри была печь, просто Джей нравился такой его вид.
Открыв дверь, Арт переступил порог, снимая обувь на коврике: первое правило в доме Джикаи. Знакомая утончённая фигура в фартуке помешивала ароматное варево на плите, попутно читая что-то в толстенной поваренной книге. Парень легко узнал "произведение" — когда-то давно, в детстве, он листал этот справочник с рецептами, потому что это была единственная книга с картинками распоряжении его семьи. Деликатно постучав по косяку, он прошёл дальше, присаживаясь за знакомый стол на знакомый пластиковый стул. Стол, правда, стал шире и длинней, а его дерево теперь выглядело куда дороже прежнего. В центре покоилась сахарница, а перед каждым сиденьем шуршала подстилка из бамбуковых палочек, скреплённых тканью. Дешёвая, но весьма приятная глазу вещь.
Стены с желтоватыми белыми обоями. Лампы, свисавшие с потолка. Гудение холодильника. Бурление супа в кастрюле. Комод у окна справа от входа, на котором что-то забыл фикус, с каждым новым сном выраставший на пару сантиметров. Тепло и покой. Дверь в спальню чуть дальше от кухни. Нависавшие рядом с плитой шкафчики, их же ручки, выпиравшие снизу, ниже столешницы.